Но люди есть. Миллионы обычных людей. Целая страна.
Евгения Празднова
Запах яблонь
– Посторонись!
Пятитонная махина контейнера обманчиво медленно скользит по направляющим, но силу инерции не стоит недооценивать – оказавшимся на ее пути не поздоровится. Даже в скафандре. Наш американский гость, до того стоявший столбом посреди погрузочного шлюза, проворно рыскнул в сторону.
– Какого хрена он вообще тут делает, – сквозь зубы сказал Никольский.
Я ответила не сразу – сначала несколькими едва заметными движениями руки в сенсорном поле манипулятора загнала контейнер на развилку рельс, направляя его к левому выходу.
– Новости не слушаете, Константин Евгеньевич? Международный тендер они выиграли. На геологоразведку нагорья Аравия.
– Тенн-дерр, – передразнил завхоз, умело изобразив звон мореходной «склянки». – Да слушаю, конечно. Знаю, что базу разворачивают. Здесь-то он что забыл?
– Любопытствует. По международному соглашению пятьдесят пятого года, не пустить не имеем права. Хотя бы в шлюз.
– Не люблю я этих… – проворчал Никольский, добавив крепкое словцо из тех, что во времена его молодости служили для обозначения американцев. Ворчал он, конечно, больше для виду, для поддержания имиджа. По неистребимой еще со времен первого Союза культурной традиции завхозу полагается быть старым, ворчливым и бородатым. Что Никольский совсем не стар, да и должность его по документам называется гораздо длиннее и заковыристей – это уже частности. Зато с бородой задумка удалась.
Сочиняя следующую недовольную реплику, он, конечно, столбом не стоял – регулировал движение грузов, как и я. Контейнеры ему достались поменьше, зато и «дирижировать» приходилось сразу в двух сенсорных полях. Под потолком сновали гибкие «руки» манипуляторов, подхватывая грузы магнитными захватами. Ювелирная работа! И делать ее нужно быстро, под радиоактивным марсианским небом посылкам с Земли жариться не стоит. Каждая лишняя минута за пределами базы увеличивает срок дезактивации контейнера перед открытием. Над защитой индивидуальных скафандров, понятное дело, инженеры поработали на славу, но не обшивать же каждый контейнер с гайками сверхдорогим защитным покрытием!
Конечно, отвлекать на подобную работу персонал, тем более научный – идиотизм. Так я им и сказала в первый раз, когда меня «припрягли». А мне ответили, что электронные «мозги» автоматов барахлят из-за солнечного ветра. Внутри базы, под защитой, все работает, а в разгрузочном шлюзе… м-да. При проектировании баз следующего поколения управление разгрузкой наверняка перенесут в командный центр. Ну а мы торчим тут в скафандрах и по старинке, вручную, гоняем проклятые контейнеры.
В первый раз я один такой чуть не угробила. Многотонный блок со всей дури «вписался» в стену. К счастью, ничего особо бьющегося внутри не было.
И чего от меня, собственно, ожидали? Я микробиолог, и не обучена работе с объектами крупнее нескольких микрометров. Так я Никольскому тогда и сказала.
А теперь спокойно разгружаю, и ничего. Еще бы под ногами не мешались всякие… всякие…
– Не думаю, что можно так его обозвать, – вполголоса заметила я. – Его американское гражданство в данном случае значит гораздо меньше, чем принадлежность к «Арес индастриз».
– Капиталисты! – завхоз немедленно нашел новый ярлык. Не будь в скафандре, сплюнул бы, наверное, себе под ноги характерным движением.
– Они самые, – подтвердила я, наблюдая, как гость широкими прыжками приближается к нашей платформе. При таком низком тяготении – лучшая стратегия передвижения. А парень, однако, привычен к работе в космосе. Может, на лунных базах стажировался? Интересно…
Одним длинным прыжком поднявшись к нам, американец оскалил зубы в показной улыбке и постучал по шлему в районе уха, призывая нас включить внешний канал связи.
– Добрый вечер! – с легким акцентом произнес он по-русски. – Сейчас ведь вечер? Я еще не разобрался в местных временах суток.
– Что-то вроде, – пробурчал Никольский.
Американец задал ему несколько довольно профанских вопросов о работе разгрузчика, а потом вдруг повернулся ко мне.
– У вас такое серьезное лицо, – произнес он с улыбкой. – Девушкам нужно чаще улыбаться. Здесь, вдали от Земли, мы очень скучаем по вашим улыбкам.
Наверное, лицо у меня стало еще «серьезнее». Гость аж попятился немного.
– Не мешайте работать, – процедила я, демонстративно отворачиваясь к экранам.