— Здравствуй, Иванов, — сказал Петров. — Доставил все, что просил. А кто у нас больной?
— Я больная, — сказала я.
А врач Петров открыл чемоданчик, достал шприц и сделал укол. Не больно. Просто приложил к плечу трубку, и мне сразу стало легче.
— Как вы быстро, — сказала мама.
— Скоростная подводная лодка, — сказал Петров. — Шли на максимальной скорости под водой. Наверное, рекорд поставили. Больше не болейте.
Я хотела сказать, что больше не буду болеть, но не успела. Заснула.
Как мы поехали путешествовать.
— Ребенку нужны фрукты, — сказал Валя. Валя работает вместе с мамой в обсерватории. Он большой и толстый. И я ни разу не видела, чтобы он ел фрукты. Обычно он ест хлеб с колбасой. Но пока я болела, он приносил мне апельсины. И яблоки. Суб-ли-ми-ро-ван-ные. Вот какое длинное слово. Федя объяснил, что их такими делают специально. Чтобы больше к нам привезти. Яблоко вроде маленькое, сморщенное, но пакет разорвешь, и оно становится большим.
— Ребенку нужно солнце, — сказал Валя, когда я совсем стала здоровой. Но мама меня из дома не выпускала.
— Мы ходим на облучение, — сказала мама. — Вчера ходили. И завтра пойдем.
Облучение — это когда заводят в комнату, раздевают до трусиков, заставляют надевать темные очки и включают специальную лампу. От лампы плохо пахнет, но от нее другая польза. В организме витамины вырабатываются.
— Сублимированные фрукты, облучение, — хмыкнул Валя. — Ребенку нужны настоящие фрукты и настоящее солнце. Отправлю я вас в отпуск. Тем более и повод есть.
— Я не поеду в отпуск, — сказала мама. — У меня программа исследований полетит. Сам знаешь.
— Пойдешь как миленькая, — сказал Валя. — Ребенку нужно не только здоровье. Ребенку нужны новые впечатления. А что он тут на острове видит? Даже белых медведей не видит.
Я хотела сказать, что белого медведя я видела. Но промолчала. Чтобы маму не расстраивать.
— У нее есть Федя, — сказала мама.
— А еще у нее есть папа, — сказал Валя.
— Перестань, — сказала мама.
Но все же Валя маму уговорил. И вечером она сказала:
— Мы едем в отпуск.
— Ура! — закричала я. — И Федю в отпуск возьмем?
Мама посмотрела на Федю.
— Не оставлять же его здесь, — сказала мама. И стала собирать чемодан. А я стала собирать рюкзак.
Как мы сели на дирижабль.
Когда мы все собрали, мама надела на Федю ошейник и дала мне поводок.
— Зачем ошейник? — спросила я. Феде ошейник не понравился.
— Мы полетим на дирижабле, — сказала мама. — Он может испугать пассажиров.
— Я никого не буду пугать, — сказал Федя, но мама сказала, что наденет еще и намордник, и нам пришлось согласиться на ошейник.
— Готовы? — спросил Валя. — Тогда поехали. Места для вас я заказал. Полетите с демобилизованными.
— А кто такие — демобилизованные? — спросила я.
Оказалось, что это — солдаты, которые отслужили на нашем острове и теперь возвращаются домой.
— Значит, мы тоже демобилизованные, — сказала я, и Валя рассмеялся.
— Софья зрит в корень! — крикнул он, и мы поехали.
Мы ехали на вездеходе на воздушной подушке. У нас на острове дорог нет. Я не очень люблю на таких вездеходах ездить. Меня укачивает. Но мы ведь ехали в отпуск. Поэтому можно и потерпеть.
— Смотри! Смотри! — опять крикнул Валя. — Наша обсерватория!
А потом он закричал:
— Смотри! Смотри! Причал!
Около причала стояла большая подводная лодка. Я подумала, что это та, на которой приплывал доктор Петров и стала махать рукой. Вдруг он меня увидит?
Но Валя опять закричал:
— Новый стратег швартуется! Первый раз такие вижу!
А потом мы остановились перед воротами. К нам подошел офицер.
— Куда направляетесь, товарищи? — строго спросил он.
— В отпуск! — крикнула я. Но так как двигатель выключили, то получилось очень громко. Не надо было кричать.
— В отпуск — это хорошо, — сказал офицер. — Ваши документы, товарищи.
— Будто в лицо нас не знаете, — обиженно сказал Валя и протянул ему карточку.
— В лицо знаем, товарищ директор САО, а так полагается при спецрежиме.
— А что такое спецрежим? — спросила я. А мама меня ущипнула.
— Это когда у нас стратегический ракетоносец швартуется, — сказал Валя. — Так, товарищ офицер?
— Проезжайте, — сказал офицер. И ничего не ответил Вале. Потому что — военная тайна. Так мне Федя объяснил.
А потом мы выехали на ровное поле, и мама сказала:
— Вот и аэродром.
Валя сказал:
— Вот ваш дирижабль.