— Естественная смерть, — проговорил Сергей. — Антон, это должно было когда-нибудь случиться. Первый похороненный на Марсе человек. Виктор войдет в историю.
— Ему не было и сорока!
— Организм не выдержал. Мы лишь воссоздаем земной климат. Есть неучтенные факторы. Всякое может произойти.
Я опустил голову, рассматривая черные строки еще незаконченного отчета.
— В медицинском архиве что-нибудь нашлось?
— Мог бы и сам посмотреть, — проворчал Серж, но все-таки ответил: — Все жизненноважные показатели контролировались системой.
— Значит, все было нормально?
— Не совсем. За последнюю неделю у Виктора случилось три нервных срыва. Знаешь ли, на Марсе интенсивность любых психических реакций увеличиваются в десятки раз. И их последствия, видимо, также становятся ощутимее. Но системе биоконтроля психика пока не подвластна, так что…
— Знаю, — буркнул я, вспоминая о своем образовании и многолетней практике. — Нужно провести исследование!
Тусклый свет монитора, вмонтированного в стол. Чашки на специальных подставках, защищающие дисплеи от жидкости и пара. Атмосфера располагающая к работе, только вот мысли не дают расшифровывать графики.
— Антон, успокойся, — друг встал из-за стола, собираясь уходить. — Такое могло случиться с каждым из нас.
Запах озона. Чуть слышный писк акклиматизаторов и гудение гравитационных установок. Ярко-красные стены. Полутемное небольшое помещение. Лишь несколько бра да маленькие мониторы центров приема заказов освещают лица посетителей. Две очереди. Утомленные трудовыми буднями жители станции, которые мечтают только об одном — поскорее лечь спать.
Я прислонился к стене, и устало закрыл глаза, невольно вслушиваясь в разговоры коллег. Кто-то жаловался на вечный холод в личном секторе — местном аналоге квартиры. Кто-то вовсю рассказывал о новой выдумке визуализаторов: возможности имитации грозы на станции. Правда, для этого придется немного изменить акустику и систему освещения… Пустяки! Главное — достоверность. Не удивлюсь, если через неделю-дуругю кто-нибудь предложит дождь в коридорах. Хотя нет, лучше уж сразу снег. Да, будет очень полезно шагать через сугробы по утрам. Ведь снег-то подадут, а про усовершенствование системы уборки вспомнят только через месяц. Придется взяться за лопату…
— Эй, ты чего замечтался? — голос Сергея заставил меня выйти из сладкой дремы, открыть глаза и удивленно заметить, что я давно пропустил свою очередь.
— Сплю на ходу! — недовольно проворчал я.
— Выходной возьми! — ухмыльнулся Серж. Потом, насладившись моей унылой гримасой, опустил руку в карман. — Передаю тебе.
— Что это? — я взял небольшую черную коробочку
— Кольцо Виктора и…
— Спасибо, — хмуро прервал я на полуслове.
Сейчас в моих руках ответ на любые вопросы. Нательный чип с личными данными погибшего. Может быть, теперь я наконец перестану просыпаться по ночам при каждом шорохе? А потом ворочаться, всматриваться в темноту и ждать утра? Чувствую себя виноватым. Странно. Ведь я имел полное право выгнать незваного гостя из комнаты. Я также имел право написать жалобу и обратится к руководителю ассоциации… Вот только это вдруг стало лишним после смерти. Смерти, которая случилась по моей вине…
— Вы сняли кольцо с трупа?
— Да.
— Оно было повреждено?
— Данные целы.
Я хотел задать еще пару сотен вопросов, но тут, наконец, подошла моя очередь. Приложил ярко-желтое кольцо к специальному датчику. Не люблю эти проверки. Даже сюда добралась.
— Слушаю вас, — ответил механический голос.
— Новые тапочки, пожалуйста.
Машина зашуршала, обрабатывая заказ. Потом на экране появилась надпись "Готово", а под ней — жизнерадостный лозунг: "Труд, творец богатства, имеет право владеть всем, что он создает".
Да-да, каждый работающий имеет право на любые блага общества. На бесплатные полеты в космос и супертапочки. Нужно только стать в очередь, приложить чип к приемнику заказов и в течение двадцати четырех часов автоматизированная система удовлетворит любой каприз. Каждый может позволить себе что угодно. Наверное, потому никому и не хочется хранить дома горы ненужностей. Все живут максимально скромно. По потребностям.
— Не беспокойся, мы проверили твоего Виктора, — тем временем спокойно говорил Сергей. — Ели бы не вторая смерть…
— Что?
Я оторвался от задумчивого рассматриванья ярко-желтого куска пластика на пальце.
Окружающий мир наконец-то стал четким. Теперь уж точно проснусь!