"Сколько прошло времени? Неужели Луна успела уйти за горизонт?"
Он попытался сделать шаг и едва не упал: ноги вязли в месиве битого щебня, с трудом находя опору. Лёня присел, не решаясь двигаться дальше.
Сильно саднили колени и плечи, кололо в боку. А ещё удивил ветерок на лице, запахи свежего грунта и шорохи, которые слышались будто со стороны, а не из динамиков гарнитуры. Он ощупал неровные края разбитого шлема и зажмурился от ослепительного после вязкой темноты света.
"Ну, наконец-то! Кто-то додумался воспользоваться фарами автомобилей"!
Он повернулся спиной к свету и открыл глаза.
"Лучше бы не открывал"!
Сеток не было. Склон попросту съехал, прихватив с собой заграждение, прожекторы и дорогу. Сзади послышался шум двигателей, и появились новые столбы света. В них курилась пыль, сдуваемая ветром в долину.
"Вот почему не видно Луны. Оползень поднял тучу пыли". Он разглядел два ряда искорёженных опор и приободрился: "Может, хоть третий ряд уцелел"?
Леонид повернулся к свету, но в слепящих фарах, сетку разглядеть не смог.
Тогда он снял с воротника разбитый шлем и поднял его высоко над головой, раскачивая из стороны в сторону. Через минуту фары вразнобой заморгали, послышались гудки сигналов.
"Получилось, — обрадовался Леонид. — Разглядели отблески на пластмассе. Теперь, хотя бы знают, что я тут, живой". Он положил шлем на камни и подумал, что следовало немедленно уходить. Здесь, перед летящим навстречу роем, он не мог принести пользу, он был обречён и бесполезен.
Из долины донёсся тревожный звук, будто тысячи флейт заплакали на самой высокой ноте. Леонид развернулся и, жмурясь от слепящего света, попытался сделать шаг вверх по насыпи. Упал. Ладони обожгло острой болью. В сантиметре от носа замерла острая кромка сланца.
"Может, лучше пробираться к склону? Всё равно потом придётся как-то обходить сетку".
Он посмотрел в сторону: склоны теснины напоминали руины города из древней военной кинохроники.
Лёня опустился на четвереньки, но на скользкие от крови ладони нельзя было опереться. Воображение рисовало подбирающийся рой. Как волна насекомых накрывает его, как они забираются в уши и ноздри, жалят снаружи и изнутри…
"Пожалуй, пропал", — отстранённо подумал Леонид. Он никак не мог поверить, что всё это происходит с ним, здесь и сейчас. Казалось, нужно только изо всех сил открыть глаза, похлопать себя по щекам, ущипнуть… что угодно, лишь бы этот кошмар как-то закончился.
Запах палёной резины отвлёк от невесёлых размышлений.
Леонид приподнялся и увидел над собой пелену дыма, которая ширилась, заполняя теснину.
"Вот молодцы! Кто-то же додумался! Они жгут резину автомобилей, чтобы отпугнуть рой на подступах к сетке. А самых настойчивых остановит сама сетка!"
Разноголосье далёких флейт переросло в гудение спешащих к свободе насекомых, и Леонид понял, что ему не спастись. "Судя по звуку, твари уже на подходе. Без шлема я не продержусь и минуты".
Влажные от крови пальцы нащупали что-то длинное и гладкое, с огромным набалдашником на конце. "Кнехт. Видно вывалился из породы с оползнем…"
Леонида захлестнула ненависть. Полчища безмозглых тварей несли его земле смерть и разорение. Этого нельзя было допустить. Это казалась невозможным, несовместимым с представлениями о совести и здравом смысле.
Покрепче ухватив занозу кнехта, Леонид встал на ноги и выпрямился.
Он понимал бессмысленность сопротивления и неэффективность своего оружия. Даже если он убьёт сотню или тысячу врагов, разве это их остановит?
— Мне одному с вами не справится, — прохрипел Лёня, замахиваясь кнехтом, как дубинкой, — Но все вместе мы вас остановим. Не те времена. Опоздали. Сегодня все люди одного племени!
Шелест заходящей на посадку "Нивы" перекрыл гул подлетающего роя. По плечу скользнула лента буксировочного троса. Леонид отбросил кнехт и ухватился за буксир. "Нива" легко приподняла его и понесла к свету.
Мокрые от крови руки заскользили по тросу, но кто-то позаботился об узле, держаться за который было легко и надёжно. Они влетели в облако удушливого дыма, вынырнули из него и перенеслись через сетку.
— Ну, ты боец, начальник! — уважительно хлопнул по плечу Шипкач.
— Герой, — подозрительно блестя глазами, прошептала Ирина.
— Все в машину! — отрезал Чеканов. — Улетаем.
— В какую ещё машину? — заволновался Леонид. — Мы не можем оставить пост!