— Штаб приказал отход, — сказала Елена. — Землетрясение обрушило часть Газимурского хребта. Через новое ущелье рой повернул обратно на юг…
— Ребята, а если рой зациклится? — с возбуждением сказал Вячеслав. — Вы представляете перспективы?
— Как это "зациклится"? — спросил один из гаишников.
— Замкнётся сам на себя…
Они принялись обсуждать перспективы и возможности, а Леонид позволил уложить себя в багажник, удивляясь, как много народу может поместиться в такой тесноте и с таким расположением друг к другу. Его голова почему-то оказалась на коленях Ирины. И теплота, с которой она гладила ему волосы, казалась волшебной.
Разве сравнишь это чудо с холодными звёздами?..
Фомичев Александр
065: Заря
Инженер Смыслов сложил пополам тонкий лист журнала оперативного дежурного. Старенький, многое испытавший на своей шкуре, компьютер тихонько щелкнул, перешел в спящий режим, высвечивая в уголке потемневшего листа дату и время: 03.10.2061 23:59 МВ.
Владимир Смыслов — 38-летний инженер систем жизнеобеспечения марсианской базы "Северная — 1" заканчивал свой рабочий день в полночь по московскому времени. Каждое марсианское поселение самостоятельно выбирало земной часовой пояс, по которому отсчитывали время на базе. Поэтому на Красной планете мирно соседствовали поселения, живущие по часам, разделенным на Земле тысячами километров. База "Северная-1" жила по Москве, а расположенная в пятнадцати минутах хода на магнитокаре "Северная — 2" по Пекину. Вести отсчет жизни по Москве для представителей Российской Федерации, объединенной Китайской Народной Республикой в новый СССР, являлось делом принципа, проявлением гордости и памяти о героизме предков, сумевших в жестокие 30-е годы 21 века отстоять немногочисленному народу место в мировой истории.
Смыслов не торопился покидать свой рабочий отсек после окончания смены. Помещение имело форму полукруга с диаметром около трех метров и напоминало пилотскую кабину большого самолета. Низкий потолок, со встроенными в белый пластик светильниками, нависал над головой. Панорамное окно, вмонтированное в закругленную стену отсека, выходило в хозяйственный двор базы, заполненный разнообразными механизмами и транспортными средствами. Вдоль окна тянулся стол шириной в метр. На противоположной части стены располагались гермодвери и шкаф-купе, из которого торчал рукав внешнего костюма.
На столе, в лотках и вразброс, лежали смартскрины различных моделей и назначения. Некоторые, уже выполнившие свою миссию, использовались как твердые копии чертежей или как фоторамки, продолжая расходовать свои "вечные" батареи на отображение объемных фото жены и двух детей-подростков инженера, тянувших лямку колонистов вместе с отцом семейства. Жена трудилась в медчасти, а девчонка пятнадцати лет и двенадцатилетний сын помимо школы имели в своей ответственности овощную теплицу в 100 квадратов.
Володя оттолкнулся ногами и заставил свое кресло подкатиться к правому краю стола, взял в руки смартскрин — коммуникатор. Почувствовав прикосновение, умная бумага высветила над листом трехмерное меню сервера дальней связи. Выделывая волшебные пассы, как это могло показаться со стороны, над объемными иконками меню, Смыслов открыл информацию с расписанием стартов грузовых кораблей СССР к Марсу. Ничего за последние сутки не изменилось, старты грузовиков с начала прошлого месяца были отменены.
Володя в очередной раз за смену просмотрел обзор земных новостей. Сначала подборку ТАСС, затем CNN, BBC. Никаких сдвигов в главном…
Главное… Смыслов задумался. Он лишь по урокам истории знал Великий мировой передел 20-х годов, а локальные конфликты 30-х, периоды прорывных для человечества открытий 40-х, гигантская стройка на планете, освоение Луны и начало колонизации Марса 50-х годов столетия переплелись у него с воспоминаниями детства, юности, первой любви, женитьбы, рождения детей. Последние два десятилетия представлялись ему как период всемирной эйфории, веры в разум и всемогущество науки. Казалось, что впереди у человечества и лично у Смыслова только развитие, пусть трудное, но движение вперед.
И вот, планы на будущее перечеркнуты, виденье целей размыто. Прошлогоднее возвращение очередного зонда с Европы, спутника Юпитера, стало началом глобальной катастрофы для землян.
Подледный океан подарил землянам новые формы жизни и, как оказалось позднее, — смерти. Где и как лопухнулись ученые Американских Штатов, не известно, но зараза просочилась с орбитальной лаборатории.
Эпидемия раскрасила карту мира зонами карантина. После нескольких сот тысяч смертельных исходов больных начали погружать в глубокий анабиоз в надежде на будущее излечение.