Дедушка открыл самостоятельно. На вид ему было чуть больше пятидесяти: бледная кожа, вокруг глаз тонкие морщинки, чуть потрескавшиеся губы и едва заметные синяки под глазами. Правая рука у дедушки лежала в табл-повязке. Было видно, что руку недавно нарастили, она еще не успела сформироваться окончательно.
Интересно, а заново выращенные конечности функционируют так же, как и родные?..
— Здравствуйте, — сказала Лариса. — Я из шестьдесят девятой школы. Я взяла над вами шефство до конца учебного года! Меня зовут Лариса! Дедушка улыбнулся. А я думаю, кто мог прийти?.. — пробормотал он.
За спиной дедушки, из темноты квартиры раздался вдруг цокот коготков, по коридору пробежал радостный кучерявый пес, обнюхал Ларису и, виляя хвостом, убежал.
— Не стой на пороге, проходи, — сказал дедушка, посторонившись.
Лариса разулась и прошла за дедушкой в просторную светлую комнату. В одну из стен был вмонтирован триэкран – далекий темный космос с миллионами звезд, а в уголке, под потолком, выглядывает краешек знакомой красной планеты. Замечательная картинка, объемная.
Из окон был виден город и надземная трасса, вьющаяся между домов на уровне десятых и двадцатых этажей. За окном сыпал мелкий снежок, было хмуро и по-зимнему неприветливо. Лариса поежилась. С этакой высоты зима казалась еще более суровой и холодной.
— Чаю будешь? — спросил дедушка, — С пирожными! Лариса согласилась.
Третью стену в комнате занимали старые полки, на которых стояли бумажные книги, собранные модели космических кораблей, лежало множество разнообразных мелочей, из какого-то далекого и знакомого только по старым фильмам и статьям прошлого. Лариса подошла ближе, увидела клавиатуру и мышь, еще с проводами и без детекторов движения, веб-камеру с обычным оптическим глазком, цифровой фотоаппарат непонятной модели. Все стояло чистенькое, гладкое – видно было, что за мелочевкой тщательно ухаживают, что в каждой из этих деталек спрятано воспоминание, бесспорно очень ценное для дедушки…
В комнату вошел дедушка, в здоровой правой руке он держал кружку с чаем. Передвигался дедушка с трудом, но от помощи отказался.
— Мне надо ходить! — объяснил он. — После операции восстанавливаюсь. Пока не начну прыгать, как кенгуру, никуда не полечу. И куда он лететь собрался? Лариса села в кресло, напротив триэкрана.
Дедушка в два захода принес еще одну чашку и блюдо с пирожными. Поставив все это на столик около Ларисы, он тяжело опустился в кресло-каталку. От передвижений по квартире дедушка заметно устал, дышал тяжело, с хрипом. Но выглядел, тем не менее, радостно.
— Значит, Лариса, — сказал он, делая первый глоток. — Кажется, мы с тобой виделись. Ты недалеко здесь живешь, да?
— В соседнем доме, — чай оказался ароматный и сладкий, — Я видела, как вы выгуливаете собаку. У нее смешной поводок!
— Никак не могу избавиться, — пожал плечами дедушка. — Боюсь я этих фай-ошейников. Прошивка слетит – и ищи потом Тобика по всему городу. Тобик! Какая смешная кличка для собаки!
— И каким образом ты будешь надо мной шефствовать? — спросил дедушка, ловко управляясь с чаем и пирожными здоровой рукой.
— Я буду вам помогать, — сказал Лариса. — Вам тяжело забирать товар или выносить мусор? Я сама вам все подниму и выброшу. Или, например… посуду в машинку убрать. Или, может, вам какие лекарства нужны. Я могу сходить купить. Мне не сложно. Дедушка заулыбался, так, что в уголках глаз появились морщинки.
— Интересные вы, молодые люди… Слышал я о шефстве, но не верил. В моем детстве такого не было. Вернее, сначала было, но потом забылось. Уж не думал, что у нового поколения головы хватит… Лариса даже слегка обиделась.
— Не знаю, что там в вашем прошлом, но сейчас у нас высокоразвитое общество, — сказала она. — И забота о пожилых людях – это не просто обязанность, а моральный долг. Дедушка внимательно посмотрел на Ларису.
— Ты в это веришь, или просто по учебнику заучила? — спросил он. Лариса подумала.
— Верю, — сказал она, — Это же так просто. Я помогу вам, а потом ваши внуки помогут мне. Союз Справедливых Республик поэтому так и называется, потому что у нас все по справедливости.
— А я подвоха ожидал, — внезапно произнес Дедушка. — Когда Союз создавался, особенно когда президента упразднили, а в Парламент вдруг пригласили учителей, писателей, инженеров, в общем, интеллигенцию, рабочих… думал, подвох какой. Ну, не может так случиться при моей жизни, чтобы люди вдруг начали понимать, что без справедливости им не выжить. Все ждал, когда начнут гайки закручивать, когда цензуру введут или вертикаль власти вернут… Так и не дождался до сих пор, к удивлению.
Лариса мало что поняла, попивала чай и закусывала пирожным, с кремом. Все поглядывала на триэкран, где среди звезд плавал величественный Марс.
— Вот скажи мне, Лариса. Мы живем в справедливом государстве. Я вроде как пришелец из прошлого, а ты здесь родилась. Ты чувствуешь справедливость?
— Чувствую, — ответила Лариса. — Вот, плохие оценки в школе просто так не ставят.
— А как ставят?
— Если я не выучила, например, биологию, — сказала Лариса, — Ну, скажем, играла с подругами долго, потом книжкой зачиталась, и с одним хорошим знакомым переписывалась… в общем, не выучила… Мне не поставят минус три или даже минус два. Потому что есть объективные, справедливые показатели. Валентина Андреевна посмотрит, были ли у меня минусы до этого, увлекаюсь ли я вообще биологией, какие обо мне отзывы от других учителей…
— Понимаю, понимаю, — закивал дедушка, — Также и с государством, да? Я читал новейшую Конституцию, мало что понял, если честно, но удивительно, как же это все работает. Справедливость – как высшая норма права… Совесть, мораль, как критерий жизни… И ведь работает! Мы раньше детей воспитывали по совести, но двигались вслепую, наугад. Никогда никто не мог понять, справедливо ты ребенка воспитываешь, или вырастет из него преступник…
Ларисе стало скучно, она вновь посмотрела на триэкран. Дедушка и сам пробормотал: «Чтой-то дед, разошелся, да еще ребенку мозги засоряет…», полуобернулся, спросил:
— Красиво?
— Да. Там мой папа.
— На Марсе?
— Шесть лет уже. Со второй экспедицией полетел. Он занимается перелетами и, этой, координацией межпланетной миграции! Вот так! Он командир! Дедушка улыбнулся, сказал тише, почти заговорщески.
— А, знаешь, у меня сын на Марсе, и еще внучка! С Третьей Колонизаторской полетела. Она пилот! Управляла «Первым Путником»!
Ну, что странного в этом дедушке? Обычный, слегка застрявший в прошлом, но в целом замечательный человек. И внучка, вон, на далекой планете, может быть даже знакома с ее, Ларисой, папой.
— Я хочу написать папе письмо, — сказал Лариса. — Я читала, что раньше писали письма на бумаге и отправляли в конвертах, по адресу. Это так здорово! Потому что обычное мое письмо папа не успевает прочитать, а я даже не знаю – дошло оно до него или нет. А вот если отправить ему бумажное, в конверте… то почтальон – это такой человек, разносящий письма – обязательно передаст письмо папе в руки. И тогда я точно буду знать, что он откроет конверт и прочитает!
— В мое время бумажные письма такими надежными не казались, — покачал головой дедушка. — А знаешь что? Я собираюсь на Марс через несколько месяцев! Я обязательно туда полечу, по приглашению, и могу захватить от тебя письмо!
— Куда же вы полетите? — с сомнением сказала Лариса. — Вам восемьдесят лет. В таком возрасте на Марс не пускают. И приглашение нужно, от родственников.
— Мне пятьдесят, — насупился дедушка, вроде бы обиделся. — Я плант-операцию сделал. Восемьдесят мне было в прошлом декабре…
— Вот, когда полетите, тогда я и письмо напишу, — сказала Лариса серьезно, а потом добавила. — Можно, я с Тобиком погуляю? Очень уж интересный у нее поводок…
2
Через неделю, когда Лариса принесла дедушке очередную доставку из продуктового магазина, он встретил ее на пороге, держа в руке какой-то странный предмет.