— Так, где он, ага, вот он, — монотонно бормотал он себе под нос, перебирая документы. — Ну, я думаю, вы оба с этой моделью знакомы.
Носовин на чертежи едва взглянул, да и то потому что Петрович ему их едва ли не под нос сунул, Гарин их осмотрел не в пример более внимательно, но тоже ничего для себя нового на экране не обнаружил. Это действительно оказалась стандартная модель робота сварщика, позапрошлого года выпуска.
— У него ведь все на программном коде, верно? Внешних консолей нет?
— Конечно – нет! Он же снаружи работает, какие пульты? Их же средой пообрвает.
Сказанное означало, что сварщик был из тех автоматов, которые были совсем автоматами. Управлялся он программно, а программа менялась лишь дистанционно, так как в сплошной броне не было ни единой кнопки или панели. Однако, то что было полезно в агрессивных средах, мешало сейчас, когда при программном сбое дистанционное управление отрубилось ко всем чертям.
— Как же мы его поймаем? — удивился Гарин.
— А все очень просто, ножками догоните и шандарахнете как следует, чтобы предохранители полетели, — отозвался Петрович. — Вот вам шокер.
Он исчез за полками, а когда вернулся, то тащил за собой довольно громоздкую металлическую коробку.
— Специального оборудования нет, придется это использовать. И это… Колесико у него… того… немножко отвалилось, — объяснил он, роняя ящик перед инженерами. Проследив за его указующим перстом Гарин увидел что некогда у ящика действительно было что-то наподобие шасси, наверняка нелишнее, если учесть объемы агрегата, но на данный момент совершенно нефункциональное.
— Неликвид, — замотал Носовин головой. — Петрович, подавай исправный инструмент, или я подаю рапорт. Так работать нельзя.
— Рапорт, дело хорошее, — бровью не ведя, меланхолично ответил Петрович. — Можно и рапорт написать. Даже ДВА!
Должно быть это что-то означало, что-то известное этим двоим, и крайне опасное для Носовина, потому что он ужаснулся и сразу сменил тактику.
— Ты чего, Петрович. Мы же так его не догоним.
— Ничего, вы парни крепкие, а здесь всего одна шестая Жэ, — отмахнулся кладовщик. — Авось догоните.
Носовин сдался. Расписался за принимаемое оборудование, в том числе и за сканер. Сканер он взял себе.
— Так, значит я сейчас попробую отследить нашего «сверчка», а ты бери этот гиперболоид, и за мной.
Кантовать шокер, что бы там ни говорил Петрович про одну шестую жэ, было делом не из легких. Да, железяка-роботоглушилка легко поднималась одной рукой, однако уже через полчаса начал здорово оттягивать руку.
— Слушай, а чего он такой здоровый? — не понял Гарин. — Я думал на робота хватит и обычного разрядника.
— Это же сварщик для агрессивных сред, не забывай. На нем броня наращена с полсантиметра, и не просто так, а все металлокерамика, — объяснил Носовин. — Вот, чтобы ему до «мозгов» достало, нам эту броню и придется пробивать дугой. А как у него предохранители накроются, так он и весь наш, голубчик.
— Может, мы хоть это колесико приварим, а? — спросил Гарин. — И тащить легче будет.
Носовин задумчиво посмотрел на коллегу.
— Что значит свежий человек, — с уважением проговорил он. — Жаль, что придумал ты это когда мы от ближайшего поста за сто верст отошли.
Гарин в сомнении огляделся.
— Кроме того, сам видишь, здесь особо его не покатаешь, все равно придется на горбу, — пыхтел Носовин, с натугой переваливая шокер через очередной порог. — Ничего. Сварщик-скотина, у нас, ее сам назад повезет. Колесико приварит, и повезет. Главное нам его догнать.
Однако проблема была не только в том чтобы догнать мятежного робота. Проблемой стало даже то чтобы попасть в сектор, откуда поступал сигнал идентификатор. Мятежный робот словно знал, как получше спрятаться, сгинул в полузаброшенной пристройке, безлюдной, по словам Носовина используемой от случая к случаю и потому почти не отлаженной. Например, по старой доброй русской, не теряющей силы даже на ультрасовременной инопланетной базе, традиции, света в коридоре не было. Странно, драгоценный воздух был, и наверняка стравливался в вакуум через какие-нибудь незамеченные щели в обшивке станции, а почти халявного на луне света нет. То ли конструктора его здесь не предусмотрели; то ли монтажники не стали перегружать себя, такими незначительными деталями, а может и обслуга поленилась лишний раз сходить проверить лампы, но факт оставался фактом – в коридоре царила тьма. А фонарей они, разумеется, не взяли. Хорошо хоть здесь были иллюминаторы и внутрь попадал свет отраженный лунными горами.
Но, беда не приходит одна, кроме прочего сломалась еще и дверь. Едва коснулись сенсора, как панель заискрила и приказала долго жить. Носовин открыл было панель замка, но, как назло именно сюда естественное лунное освещение из окошек не доставало.
— «Поджигаем» излучатель, — нашел выход Носовин. — Он ведь светится, когда работает, ведь так?
Они подтащили разрядник вплотную к дверям и включили. В свете дуги разрядника, было видно, как догорают внутренности замка. Не разобравшись с мощностью разрядника, они подтащили его слишком близко и поджарили нежную автоматику.
— О-ё-ёй! — вздохнул Носовин. — Ну я попал!
Делать нечего, он связался с комендантом и рассказал про поломку.
— Ну что могу сказать, молодец, — съязвил комендант.
К счастью вновь раздался грохот тяжелой техники, и гнев руководства излился мимо незадачливого поджигателя замков.
— Ладно, к черту дверь. Ее без вас починят. Вы занимайтесь роботом, — буркнул комендант. И напоследок все же рыкнул: – Или вы его срочно локализуете, или одно из двух, Хоть весь день ловите, но пока не сделаете, не возвращайтесь.
— Когда он говорил день, он ведь имел в виду не лунный день? — спросил Гарин, когда связь отключилась.
— А то какой же еще, — вздохнул Носовин. — Кажись, придется пойти трудным путем.
Трудным он называл путь через вентиляцию, протянувшуюся под потолком по всей базе, в том числе и в «их» секторе.
Вдвоем они довольно быстро сняли крышку и начали карабкаться вверх. Первым шел Носовин, Гарин подал ему коробку шокера.
— У советского человека всегда есть место подвигу, — заметил Носовин с натугой, пытаясь протащить в неширокий в общем то лаз, угловатую коробку. — Ничего, прорвемся.
Ползти пришлось долго. К счастью не скучно. Носовин рассказывал о неожиданно веселом существовании лунной станции.
— Это еще что. Спятивший погрузчик или ненормальный сварщик, подумаешь. Вот в позапрошлый раз у нас кухонный комбайн взбесился, вот тогда – да! Тогда мы все вздрогнули.
— А что он то может сделать? — не сразу понял Гарин. — Он же стационарен.
— Верно. Стационарен… Как крупнокалиберный пулемет.
— Так что он наделал то? — не выдержал Гарин. — Всякой гадости в тарелку наложил?
Он знал, что встроенные охранные блоки не позволяли «кулинарам» отравить персонал, то есть ядовитые компоненты они бы не пропустили, да и не откуда было в «поваре» взяться отраве, но вот вкусовые качества, схемы безопасности не контролировали. Гарин и сам сталкивался с работой разлаженного «повара» и знал на что он способен. Например вывалить в тарелку дурнопахнущую слизь из биологически чистейших углеводов. Однако он ошибся.
— Нет-нет, как раз то, что он нам дал, все было очень вкусно, — ответил Носовин. — Но ингредиенты, которые он добавлял в каждое блюдо, были подобраны, так что реагировали друг на друга. То есть всякая гадость дозрела уже в нас. Понимаешь, больной разум, даже и искусственный, даже и такой маленький как у повара, способен на та-акое коварство.
Договаривая, он так выразительно хихикнул, что Гарин сразу стало ясно, коварство маньяка, пусть даже и железного недоумка, штука действительно страшная.
— И что дальше? — полюбопытствовал Гарин, понимая, что самое интересное еще впереди.
— А что дальше… — вздохнул Носовин. — Туалетов на всех не хватало, пришлось думать что делать. Гадить в базе «Губернатор» не разрешил, пришлось выбегать наружу. Купол как раз уже поставили и даже нейтральную среду для поддержки давления и температуры закачали. Вот мы похватали шлемы и туда. Благо что купол уже немного прогрелся.