Фрол включил изображение: трёхмерная церковь с золотым куполом и витражами-иллюминаторами взлетела ракетой и, рассекая оранжевое небо, взяла курс на Венеру.
— Это общий вид, — объяснил Фрол родителям, — есть ещё два десятка полномерно-тактильных чертежей: интерьеры, планы коммуникаций и алтарь, в котором мы использовали мотивы всех мировых конфессий.
— Гав-гав, — Фобос уставился на экран, — гениально!
— Уверена, что летающий Храм займёт достойное место в средствах дипломатического сотрудничества, — заметила мама, — для развития межгалактических связей это – необходимый аспект! Я буду рекомендовать руководству включить твой проект в санаторно-курортный комплекс на побережье Ацидолийского моря. Оздоровление сознания и души советского человека должно базироваться на доверительных отношениях с Высшим Разумом!
— Ма, ты можешь хоть дома говорить нормальным языком? — Флор выдавил на блюдце из тюбика яичницу с беконом.
— Могу, сынок. Умничка! Ты – мой самый любимый марсианский архитектор! — улыбнулась мама.
Папа, гладко выбритый, с остатками мыльной пены под носом и микротелефоном-серьгой, в виде красной звезды в правом ухе, пил дымящийся энергетический напиток чёрного цвета. Перед ним стояла тарелка с выпечкой и банка с надписью «Десерт «Система Менделеева плюс» Он намазал сладкую массу на бисквит, хлебнул из чашки и сказал:
— Сын, я горжусь тобой! Дорогая, — он взглянул на жену, — что нового на работе?
— Разрабатываем новинки зимнего туризма – лыжные курорты в зонах с низкой гравитацией. Очень перспективное направление в системе здравоохранения: травматизм минимальный, умеренная тренировка вестибулярного аппарата, эмоционально – сплошные эндорфины, а значит – регуляция иммунной и нейроэндокринной систем. Геронтологи тоже поддерживают.
— Ма, ты это называешь нормальным языком?
— Затяжные прыжки на лыжах с трамплина – источник радости и здоровья для всех, даже для столетних граждан! Теперь понятно? — покачала головой мама и принялась жевать салат из разноцветных капсул и зёрен проросшей пшеницы.
— Отец, а как там твои кванты? — спросил Фрол, выжимая из тюбика вторую порцию глазуньи.
— Последняя модель квантового компьютера уже испытана. Он позволит выполнять задачи при участии параллельных вселенных – распределит составляющие сложной задачи между ними, а затем сложит «пазлы» в единственно правильное решение – думаю, это будет 250-значное число, а может и более того.
— А как потом расшифровывать?
— Для этого и существует квантовая криптография, сынок. Язык цифр – универсален для любого разума! Компьютеры прошлого столетия раскладывали бы такое число лет двести, наверное, а квантовый – за тридцать минут.
— Какие умные! — воскликнула мама. — И чего их раньше не придумали?
— Всему своё время, — папа с глубокомысленным видом отправил в рот очередной бисквит, — видимо, историческая необходимость в них созрела именно сейчас. Благодаря соединению компьютера и лазера, мы создали экспертные системы нового поколения с очень высоким интеллектом.
Он поманил Фобоса и обнял его:
— Как думаешь, псина, теневые фотоны из других вселенных воздействуют на лазерное излучение?
— Гав! Они размывают и рассеивают поток света, — отрапортовал пёс, — угостите пирожным, хозяин!
— Конечно, конечно, жуй дружище!
Фобос в один момент проглотил угощение и разлегся под столом.
— Что ты сделал?! У него же нет системы пищеварения, он на аккумуляторах, — ахнула мама, заглядывая собаке под хвост, — где теперь эти кексы осядут? Фобос, миленький, плюнь, плюнь… это несъедобное для тебя, понимаешь? Вход то у тебя есть, а вот выхода нет!!!
— Возможно, у него вход и выход в одном месте, — предположил папа, обожающий научные эксперименты, — он в любом виде выплюнет! Электронных собак ещё никому не приходило в голову выгуливать, мы будем первыми!
Спокойствие нарушило пиканье красной звезды в папином ухе – звонок был из оборонного ведомства. Выслушав до конца невидимого собеседника, он сдвинул брови:
— То, что я вам сейчас скажу – секретная информация. Она пока не подтверждена, но есть основания подозревать, что сегодня на рассвете, во время перигелия, была совершена попытка проникновения.
— Кого и куда? — растерялся Флор.
— О чем ты? — изумилась мама. — Снаружи – минус сто пятьдесят градусов по Цельсию, а толщина стен климатического купола – два метра!
— Ну, — папа развел руками, — будем разбираться. Нарушена целостность оболочки, отверстие – около восьми миллиметров, уровень радиации за счёт проникающего повышенного ультрафиолета, в этом районе превысил норму. Там сейчас работают специалисты. Фрол, в университет тебе сегодня идти не нужно.
— Но у меня встреча… и аттестация!
— Не важно, отправляйся в Ретроград, на сегодня отменят занятия во всех учебных заведениях.
На улице было свежо и солнечно. Разноцветные аллеи, словно ручьи, петляя между домов, вливались в терминал уличных лифтов, развозивших марсквичей по трём уровням столицы. В верхнем, с развилками воздушных магистралей, был расположен деловой город: производства, торговые и научные центры, вузы, выставочные павильоны. Средний – жилые районы, развлекательные и спортивные комплексы, сады и парки отдыха, а нижний, с романтическим названием Ретроград, был построен для людей старшего поколения и хранил в себе чудный мир дачного посёлка.
Первые поселенцы Марса, возраст которых варьировался от восьмидесяти до ста десяти лет, жили в Ретрограде, наслаждаясь своими сокровенными привязанностями – креативным садоводством, рыбалкой, написанием мемуаров, осваиванием вечного гончарного круга, рукоделием и варкой клубничного варенья.
Фрол пересёк сквер и подошёл к танцплощадке. Эстрада была украшена надувными шарами, а на скамейке лежала забытая кем-то атласная театральная сумочка.
Возле автомата с газировкой он остановился и опустил в щёлку трёхкопеечную монету. В гранёный стакан полился вишнёвый сироп, а за ним – пенясь и шипя, пузырящаяся прохладная вода. Фрол стал пить, щурясь от солнца и чувствуя, как прохладная струйка стекает по подбородку и капает на ворот рубашки.
Он сорвал с клумбы бумажную ромашку и, сосредоточенно стал пересчитывать лепестки: любит, не любит, любит, не любит, любит… рассмеялся и побежал вдоль бутафорной берёзовой рощи, мимо искусственного пруда, к домику, увитому пластмассовыми розами и клематисом. На деревянном заборе улыбалась глиняная трехцветная кошка, вдали жужжала электропила, куковала механическая кукушка, а под плеск воды из поливочного шланга, садовое радио тихо выводило:
«Разбрелись возле тихой реки, васильки, васильки, васильки…»
— Бабуля! — позвал Фрол.
Бабушка вышла ему навстречу в соломенной шляпе и батистовом сарафане до пят, — стройная, загорелая, со смеющимися морщинками у глаз:
— Фролушка приехал! Сейчас чаёвничать будем!
Она накрыла стол в беседке: вынесла самовар, мёд, пышные оладьи, сметану… заварила в чайничке мелиссу и смородиновый лист.
Когда в чашках задымился душистый чай, подошел дед – высокий, крепкий, с рубанком и рулеткой в руках.
— Привет, внук! Ты у нас заночуешь? Можем ночью рыбу поудить, — он кивнул в сторону небольшого бассейна, в котором плескались два десятка радиоуправлямых лещей.
— С удовольствием! А я привез вам новый времясберегающий компрессор. Когда заняться будет нечем или настроение неважное, нужно прилечь и подключить прибор. Ночной сон – не учитывается. Соотношение – один к ста. Каждый час такого сна превращается в сто часов вашего жизненного резерва! Это новая разработка Академии Наук, нам тоже такие выдали.
— Спасибо, внучек, — улыбнулась бабушка, — пригодится! У нас с дедом есть мечта!
Она подвела Фрола к садовому телескопу:
— Видишь зеленоватую звёздочку? Мы родились на ней… и с годами все чаще снятся нам трамваи нашего детства, летние кинотеатры в черноморских посёлках, школьные вечера и цветущие пионы на могилах наших родителей. Мы – невозвращенцы, но надеемся дожить до того времени, когда можно будет запросто слетать на Землю.