Уже давно отобраны ее участники, тысяча молодых мужчин и женщин, основателей будущей земной колонии. В их числе – не только граждане СССР, но и многочисленные добровольцы. Из Европы, Азии, и даже из далекой Америки и Австралии.
Уже давно заготовлены припасы для экспедиции и все необходимое для обустройства базы оборудование. Ожидали только намеченной даты. 12 апреля 2061 года.
Тихомиров, Верховный правитель СССР назначил день вылета на двенадцатое апреля. Тем самым он решил приурочить отправку марсианской экспедиции к столетнему юбилею гагаринского полета. Своеобразный символ, подчеркивающий первенство в освоении космоса, вновь обретенное Советским Союзом…
На Жуковском Авиастроительном заводе закончился очередной рабочий день. Работники завода пестрой толпой вышли из проходной и по широкой аллее направились к станции магниторельсовой железной дороги. Инженеры и рабочие, молодые и уже умудренные опытом. Стоял теплый, приятный весенний вечер.
В толпе заводчан выделялась высокая фигура немолодого уже человека в униформе инженера первого класса. Человек при ходьбе тяжело опирался на трость, будто притяжение земли являлось для него непосильной ношей.
В списках работников завода этот человек значился как Романов А.Н, 2012 г. рождения, ведущий инженер отдела проектирования. Коллеги с уважением называли его Александром Николаевичем, а для семьи и друзей он, несмотря на свой немаленький возраст был просто Сашей.
К станции подъехал поезд скоростной магнитной дороги. Романов вошел в вагон.
Ехавший в вагоне офицер, заметив человека с тростью, немедленно уступил ему свое место. Романов поблагодарил военного и отвернулся к окну.
За спиной слышались голоса молодых сослуживцев, увлеченно обсуждающих, как лучше всего провести этот вечер. Молодые, беззаботные люди, с улыбкой подумал Александр. Когда-то и он сам был точно таким же, как они. Сколько же лет прошло с тех пор…
Романов глядел в окно. Белые, блестящие на солнце множеством окон корпуса завода остались позади. Мимо проносились поля, автомобильные дороги, жилые кварталы ярких коттеджей среди многочисленных парков и садов. На деревьях еще не распустились почки, но вся природа уже дышала свежестью наступающей весны. Александр Николаевич размышлял о чем-то своем.
Ведущего инженера Александра Романова коллеги знали как человека сурового и чрезвычайно требовательного, сухого и сдержанного в общении, но в то же время справедливого. Он не терпел оплошностей, но великодушно прощал исправленные ошибки и всегда был готов оказать помощь советом или действием.
Но мало кто знал, что этот сухопарый человек, постоянно при ходьбе опирающийся на палочку, в свое время удостоился нескольких государственных наград, в том числе – и звания Героя Советского Союза.
Он редко надевал свои ордена. Только на официальных мероприятиях и то только потому, что этого требовал протокол. Он объяснял это тем, что не хочет выделяться, поднимать себя выше других, хотя бы и заслуженно.
Но была и другая причина. Это вызывало в его памяти воспоминания о той бездне боли и отчаянии, которые ему пришлось пережить…
Это случилось в годы той далекой войны тридцать пятого года, которую молодое, недавно возрожденное Советское государство вело против Западного альянса.
Советский Союз изнемогал в борьбе, отражая натиск воздушных орд, непрестанно атакующих с разных сторон. Тысячи вражеских самолетов каждый день взлетали с сухопутных и плавучих аэродромов, чтобы сбросить смертоносный груз на русскую землю…
Обе стороны конфликта не применяли ядерного оружия, боясь ответного удара. Но и без этого нам приходилось крайне тяжело.
Стратегия тотального воздушного террора, еще в начале двадцатого века провозглашенная итальянским генералом Джулио Дуэ, была до блеска отточена западными военными в многочисленных войнах.
И все же СССР не был какой-тот захудалой страной третьего мира, чтобы позволить врагу безнаказанно громить себя.
Его вооруженные силы яростно огрызалась, нанося врагу тяжелые потери. Первой линией обороны стали советские летчики-истребители и ПВО. Благо, Верховный правитель понимал, какой именно будет будущая война с Западом и именно эти войска оснащал и обучал по первому разряду. И теперь, когда пришла пора, они делом доказывали, что им совсем не зря уделяли такое внимание.
В противостояние с воздушными хищниками вступила и армия. Ведь сбить вертолет или беспилотник врага можно, если повезет, даже из пулемета или автомата. По всей стране создавались добровольные дружины ПВО, в которые массово записывались девушки и подростки. Их вооружали старенькими ПЗРК типа «Стрела» или «Игла». У них тоже был небольшой шанс отправить на землю очередного натовского летуна.
Наносились и ответные болезненные удары по базам НАТО. Стремительными вылазками быстрых истребителей-бомбардировщиков. Ударами тактических ракетами, как новейших типа «Перун», так и устаревшими, но пока еще вполне годными «Искандер». Рейдами спецназа на территорию противника…
Наши люди знали, за что сражаются. За себя и за жизни своих близких. За свою родину. За все то, что уже было сделано советским руководством и за все то, что еще предстояло совершить. И их воля к сопротивлению не уменьшалась даже несмотря на понесенные потери.
Русское небо превратилось в кромешный ад для авиации НАТО. Потери воздушных аппаратов стоимостью в миллионы долларов стали критическими. Очень скоро западные летчики начали массово отказываться вылетать на задания.
Примерно в это время совершил свой подвиг Александр Романов, тогда еще молодой летчик-лейтенант, недавно окончивший летное училище.
Он совершил сравнительно мало полетов на давно устаревшем МиГ-29, но уже успел отметиться. Один раз – сбив в воздушном бою истребитель противника. Второй – уничтожив самолет радиоэлектронной борьбы, глушивший наши радары. Для этого лейтенанту Романову пришлось рискуя жизнью совершить дерзкую вылазку на территорию противника.
За эту вторую победу его представили к ордену «За мужество». Он даже не успел получить орден, когда случилось то, что разделило его жизнь на «до» и «после».
В тот вечер лейтенант Романов совершал обычное патрулирование. Вдруг он заметил на фоне предзакатного неба темную точку. Бортовой радар истребителя ничего не фиксировал. «Странное дело» – подумал Саша.
Он подлетел ближе к странному объекту. На более близком расстоянии стали хорошо видны угловатые формы вражеского самолета, напоминающие рыбу-ската. Это был бомбардировщик-невидимка Б-2 «Спирит». Ночной убийца, невидимый для обычного радара, несущий в своем чреве почти сорок тонн бомб, готовый сбросить их на мирные города.
Самонаводящиеся ракеты против этого монстра были практически неэффективны. Оставалась пушка. Летчик выровнял курс своего МиГа с курсом «Духа» и уверенно нажал на гашетку.
Но ожидаемой им очереди снарядов, раздирающих в клочки тушу вражеского самолета не последовало. Механизм пушки заклинило в самый неподходящий момент.
Романов выругался и принял молниеносное решение. У него было мало шансов уцелеть, но он не мог дать спокойно уйти ночному убийце. Он хорошо помнил, какие следы оставляет после себя на земле этот неуловимый «Дух»…
Саша прибавил оборотов и, стиснув зубы, обрушил свой МиГ прямо на черный силуэт «Духа». Лишь за какую-то долю секунды до столкновения он нажал на кнопку катапультирования…
Пришел в себя он только в военном госпитале. С паническим ужасом он почувствовал, что больше не ощущает своих ног и всей нижней части туловища.
Катапультирование прошло неудачно. Он получил травму при приземлении. Диагноз врачей звучал для летчика как смертный приговор – компрессионный перелом позвоночника.
Это значило, что о полетах и карьере летчика ему стоит забыть. Навсегда. Всю оставшуюся жизнь он проведет в инвалидном кресле.
В госпитале его часто навещали. Приходили родители, приходили его боевые друзья и командир истребительного полка, полковник Емельянов. Он сообщил Саше, что его представили к званию Героя Советского Союза за его последнюю победу. И что единственный каким-то чудом выживший пилот из экипажа Б-2 на допросе рассказал, что поступок русского летчика стал для них полной неожиданностью.