— Я не понял, из какой ты страны?! — завизжал нервный абориген, грозя порезать Донцова армейским ножом, как насильник несговорчивую девчонку.
— В мире только одна страна, СССР – Союз Свободных Социалистических Республик. Вы что, сидели без связи двадцать лет?
— Пятнадцатого февраля две тысячи сорок первого года наш радист Нил Флеминг после очередной радиосводки приговорил остатки любимого джина и пустил пулю себе в лоб из именного пистолета. Перед смертью Нил вывел из строя систему связи, сколько бы мы не старались её восстановить, наши попытки так и не увенчались успехом.
— В тот день союзные войска взяли Вашингтон. Тогда много народу полегло. Я был с отцом у мемориала на месте великого сражения…
— Оккупант! Вот сейчас я тебе глаза и вырежу, красная сволочь, за то, что ты ими миром моих отцов любовался! Доигрался, коммунист?!
— Я не оккупант, я родился в шестидесяти километрах от столицы в Балтиморе восемнадцать лет назад!
— Такой молодой и космонавт? — с недоверием покосился американец, прицениваясь, какой глаз он вырежет первым за вранье.
— На Марсе нужны молодые колонисты, способные выдерживать перегрузки… — И тут же опровергая свои слова, Дмитрий закашлялся чем-то вязким.
— Ты все врешь, грязный агент КГБ! Ты не можешь быть американцем! — Астронавт намеренно себя заводил, готовый в любой момент пырнуть ножом Донцова. — Веруешь ли ты в Бога нашего единого Иисуса?!
Дмитрий прекрасно понимал, что если американец узнает о повальной атеизме среди жителей родной планеты, для Донцова это будет сродни смертному приговору. Вряд ли бы астронавта успокоило, что благодаря пропаганде и образованию, большинство народов Земли сбросило с себя путы тысячелетнего мракобесия, повысив свой уровень жизни и её общую продолжительность. Но врать психу с ножом Донцов не решился, потому мудро промолчал.
— Веришь ли ты в Спасителя?! — Американец орал в благом экстазе, желая совершить убийство в экзальтированных чувствах. — Господь никогда не покинет сердце коренного американца!
Донцов отвернулся, не в силах смотреть в лицо исходящего пеной безумца. Слепящий прожектор за его спиной походил на око Господа, сошедшего лично принять жертвоприношение.
— Смотри мне в глаза! Не смей мне врать! — Липкими перчатками скафандра американец вернул лицо Дмитрия к свету. Изнывающий от переохлаждения, он не мог сопротивляться, лишь дергался в мелких конвульсиях, едва заметных сквозь скафандр. Чтобы отыскать признаки страха или лжи, астронавт попытался стереть перчаткой налипшую во время пожара в теплице сажу на лице Донцова… — Кто ты, мать твою, такой?
— Я лейтенант госбезопасности, уроженец единственной страны на Земле. Союз Свободных Социалистических республик основал восемь баз на Марсе, двенадцать на Луне, готовит экспедицию на Европу, спутник Юпитера… — опомнившись, где и перед кем находится, Донцов поспешил вернуться к теме: – Ваша база «Виржиния» была настолько засекреченной, что если кто и знал про вас на Земле, то считал давно умершими. Лишь три дня назад в архивах НАСА нашли упоминания о проекте «Хронос». Потому нас с напарником и послали проверить информацию о базе. Мы не могли представить, что найдем здесь хоть кого-то выжившего…
— Почему ты за мной охотился?! — воинственность астронавта заметно поутихла. Он был более чем растерян, и отчасти не верил в происходящее. — Ты хотел отомстить за напарника?
— Я хотел уберечь вас от глупостей, хотел, чтобы вы увидели, какой мир можно сделать общими усилиями, если прекратить все войны.
Американец все еще не верил Донцову, пытаясь понять, где именно его обманывает лейтенант.
— Но как…? — все, на что хватило изможденного мозга астронавта, глядя в лицо Дмитрию.
— Родители познакомились по программе глобальной ассимиляции «Котел наций»: он – русский инженер из Новосибирска, она – медсестра-афроамериканка из Балтимора…
На этих словах астронавт не выдержал, обнял Донцова, как Авраам спасенного от заклания сына, и горько заплакал. И наверняка уже не слышал тихих слов утешения Дмитрия, пытающегося успокоить полубезумного старика:
— Все будет хорошо… нас скоро вытащат друзья… я подал им сигнал бедствия… все будет в порядке… вы больше никогда не будете одиноки…
Красиков Алексей
255: Когда меняются воды
— Всё кончено… это провал! — Булкин выключил телевизор, — все эти инструкции, рекомендации… вся эта шарповская писанина – полный бред! Миллионы долларов потрачены впустую! В этой стране вся эта хрень не работает! Если бы я знал, что всё так выйдет – оставил бы себе пару лимонов. Теперь даже выехать из страны не на что…
— Ну-у, выехать не проблема – возразил Гарик.
— Да я не про это! Жить на что? Кому мы там нужны? — Булкин сделал ударение на слове «там», — Мы им здесь нужны, пока боремся с жуликами и ворами, а там за это никто платить не будет…
Мелодия «интернационала» прервала пылкую речь Булкина, Гарик приложил сотовый к уху:
— Да, Серёга… Мы уже в курсе… Когда?.. Понял. — Гарик сунул сотовый в карман и посмотрел на Булкина округлёнными глазами.
— Что?
— Звонил Германцев, говорит Рыжего в СИЗО посадили…
— Ну и что? В первый раз что ли? Посидит 15 суток, да выйдет.
— Теперь может не выйти, — Гарик вытер испарину со лба, — ему 205-ю шьют.
— Это же терроризм, что за бред? Он только по клавишам стучать может, да и оружия никогда в руках не держал!
— А ты разве не в курсе, что публикация в СМИ фото терактов, видеообращений террористов и тому подобное приравнивается к пособничеству террористам, рекламе их деятельности?
— Что-то подобное слышал, только эту норму никогда…
— Кстати, руководителей трёх главных телеканалов по этой же статье обвиняют, — перебил Гарик.
Булкин похолодел от ужаса: «Зачем нужно было связываться с этим Рыжим и выкладывать это проклятое видео в своём блоге?»
— Лёха, я пойду домой, надо успеть вещи собрать, мне тут больше делать нечего. Ты бы тоже ехал отсюда подальше, например, к жене и детям в Сибирь…
Дверь за Гариком громко хлопнула, ускорив судорожный бег мыслей Булкина: «Он представлял, как приедет к Юле, как она пошлёт его подальше, как будет слоняться, а потом его посадят в кутузку, осудят на 15 лет. Не-е-ет, 15 лет он не выдержит! Лучше попасть под машину или… свалиться в окно…»
Резкий звук мобильного прервал тяжелые мысли Булкина:
— Лёха ты ещё дома? — в трубке послышался голос Гарика.
— Дома, — угрюмо ответил Булкин.
— Мне тут один человек позвонил, ищет кандидатов на участие в одном эксперименте – это неплохой выход из твоего положения, но об этом при встрече. Через час жду у себя дома, пока…
До особняка Гарика было недалеко, поэтому Булкин решил не играть в лотерею с московскими пробками и оставил машину в покое, решив, что за 15 минут ходьбы он не успеет замёрзнуть.
— Проходи в мой кабинет, — пригласил домофон голосом Гарика, затем открылась дверь, издав щелчок.
Гарик сидел в кресле, а за его рабочим столом сидел человек, лица которого не было видно из-за света настольной лампы, светившей в лицо Булкину.
— Присаживайся, — жестом указал на второе кресло Гарик.
— Алексей, у вас есть возможность принять участие в эксперименте по гибернации людей, — обратился к нему незнакомец.
— Гибер… чего? — поднял брови Булкин.
— Это что-то вроде зимней спячки у медведей, — улыбнулся Гарик.
— Вы, наверное, слышали о подготовке экспедиций на Луну, Марс и другие планеты, перелёт на которые длится от одного года и более? — продолжил незнакомец, — гибернация – это искусственно созданное состояние замедленной жизнедеятельности организма у теплокровных животных, в том числе и человека. Она достигается в специальных камерах путём охлаждения тела…
— Это меня как окорок заморозят в холодильнике что ли? — возмутился Булкин.
— Ну, что-то вроде того, — весело проговорил незнакомец, — вы практически не состаритесь. Только у вас, как я знаю, выбор небольшой, либо 15 лет мёрзнуть в Магадане, либо…