В общем, когда нас всё-таки списали, Ирка была на втором месяце. Поженились мы уже на Земле. Через семь месяцев она родила мне Ирину младшую. Ирчу. И почти сразу пошла работать. Преподавателем в лётную академию в Риге.
Повезло им с преподавателем. Пилот с дальняка, с реальным и богатым опытом. Остальных-то с небес за ногу не стащишь. Но зато «курс Серёгиной» – это теперь знак качества. Лучшая рекомендация.
Так что кормящей матерью у нас в семье, поневоле оказался я. Поэтому Ирча-младшая стопроцентно папина дочка.
Это только кажется, что в двадцать семь легко начинать вновь. Но я справился. Видишь ли, от всех этих мозгокопаний, всё-таки, вышла хоть и небольшая, но польза. Пока «мозгокруты» шарили по закоулкам в моей голове, выяснилось, что я «энэкс». Неинициированный экстрасенсорик. Или «эник», если по простому Предлагали мне тогда пройти обучение и растормозить, но за три месяца их душевных со мною бесед, чего точно не хотел – так это угодить в мозгокруты. Я, конечно, понимал, что готовому «эксу» не обязательно дорога в психокорректору, но как-то они у меня прочно в один образ слились.
Так вот я, со своими способностями и пошёл в «маяки». После аварии «Лун» Земля полностью изменили систему контроля полётов. Корабль теперь вели двадцать четыре часа в сутки. Неинициированный «экс» способен держать до двенадцати кораблей одновременно. С помощью специальной аппаратуры – до двадцати пяти. И маршруты теперь расчитывали таким образом, чтобы корабли были в дне-другом пути друг от друга.
В «маяки» я попал сразу после создания службы. «Эник», с опытом полётов, с работой на дальняке за плечами – самое оно. И могу тебе сказать – нынешняя система безопасности полётов – это в большой мере и моих рук дело.
Двадцать три года здесь. Ветеран. «Маяк 24–10», рабочий позывной «Табиб».
Двадцать лет всё было более-менее гладко. Ирча-младшая росла. Ирча-старшая преподавала. Я вёл корабли.
И вдруг в нашей жизни возник Юрка. Он, в общем-то, и так никуда не пропадал, но на старости лет нашему кэпу взбулдыкнуло двинуть в политику. Я, грешным делом, иногда думаю, что великая и могучая психокоррекция по этому поводу, до сих пор кусает себе локти. Лучше бы они тогда оставили его в небе.
Юрка, мало того, что судился с ними постоянно, опротестовывал любое решение, ставил под сомнение все выводы, в общем, трепал нервы, как мог, так, в конце концов, добился пересмотра стандартов в психокоррекции. Ему, как главе профсоюза пилотов, это можно было делать на законных основаниях и, не опасаясь последствий. Не для себя же старался – для ребят. Небесные его боготворили. Да чего там, и сейчас на руках готовы носить.
Поэтому, когда он двинул в президенты Земной федерации, ему себя и рекламировать не надо было. На его фоне других кандидатов просто не заметили.
Но вот, когда он явился к Ирине и предложил ей участие в кампании… с дальним прицелом, что Ирка станет у него премьером. И когда Ирча-старшая вдруг согласилась. А за правым плечом у меня грянуло возмущённо «Конокрад!!!». Вот тогда я рванул бить нашего будущего товарища президента.
Хорошо, что Ирча-младшая уже женихалась со своим Бо Савицким и тот, спецназовец этакий, спасая будущую надёжу государя, скрутил меня и утащил с кухни.
Так что в биографии нашего дорогого президента есть такой печальный факт: «маяк» с погонялом Табиб, набил ему как-то морду. Правда он этот факт не афиширует, прямо таки не пойму – отчего же?
С Ирчей-старшей мы потом долго и серьезно говорили. Она сказала мне, что это ей необходимо. Так же, как было нужно прийти ко мне, и родить от меня ребёнка. Я поставил только одно условие: делайте что хотите, ребятушки, избирайтесь, хоть в императоры Марса, но в нашей с Ирчей-младшей жизни, вы ничего менять не станете.
Ирча-младшая будет работать в своём госпитале и продолжит учиться, а я, как работал «маяком», так и останусь. И никаких там дипломатических приемов, смокингов, личной охраны, согласований каждого шага и прочих интриг бургундского двора. Это не моя жизнь. Моя жизнь – вести корабли. И Ирина согласилась.
Ты знаешь чем мы занимаемся. Мы просто приглядываем за вами. На каждом корабле в команде есть одни-два «эника». И ментал-блок – для страховки. «Эксы» на борту говорят, что мы – не маяки, а страховочные тросы. Мы держим их. Людей и корабли. Двадцать четыре часа в сутки. Без выходных.
И сегодня я стану держать тебя «самый младший». Поведу через тьму. И если что-то случится, ты позовёшь меня, и я обязательно услышу. В любое время дня и ночи. И приведу к тебе помощь. А если я растеряюсь, или устану, или отвлекусь на миг и в этот момент что-то случится, за правым плечом у меня оглушительно рявкнет: «Дед!» и я все пойму. Так уже было. Так что не волнуйся, самый младший. Мы с Табибом за тобой присмотрим.
Соболев Иван
252: Почемучка
— Дед, а что это за звезда?
— Это не звезда, а планета.
— Неужели Марс?
— Он самый.
— Ты его узнал потому, что он красным отсвечивает?
— Не только. Существует такая вещь, как астрономический календарь. И ты про неё уже должен знать.
— Ах, да, я и забыл. А красный он почему?
— Красный он из-за состава его почв.
— Дед, а папа с мамой скоро вернутся?
— Примерно через полгода.
— Значит, не скоро… Дед, а почему так долго?
— Потому что Марс и Земля обращаются вокруг Солнца по разным орбитам и с разной скоростью. Они то сближаются друг с другом, то, напротив, удаляются. Поэтому корабль с Марса не может стартовать к Земле в любой момент. Вернее, стартовать-то, конечно, может, но тогда на перелет потребуется затратить очень много энергии.
— Эх… А с Луны гораздо ближе. И быстрее.
— Да, быстрее. Но ты же знаешь своего папу – ему всегда хочется чего-нибудь нового. Луна, где основные задачи сейчас решаются автоматами, ему уже не очень интересна.
— А дядя Сережа тоже на Марсе сейчас, да?
— Спрашиваешь… Именно он папу туда и сманил!
— А на Луне они тоже вместе были?
— Да, вместе.
— А почему им больше захотелось на Марс полететь, чем на Луне работать?
— Потому что каждый человек рождается творцом. Собственно, способность к творчеству – это и есть то основное, что отличает нас от животных. И папа, и дядя Серёжа, и мама еще в том возрасте, когда им хочется сделать что-то новое, проложить дорогу к чему-то необычному.
— Но разве это так сильно зависит от возраста?
— Конечно, в первую очередь, это зависит от самого человека. Особенно сейчас. Но в наше время, как правило, это проявлялись именно в молодости.
— А что происходило дальше?
— А дальше человек сталкивался с реалиями существовавшего тогда общества. И очень часто понимал, что его творческие стремления этому обществу не нужны. Большинство людей в такой ситуации ломались, и вполне искренне начинали считать, что их единственная задача в этом мире – заработать побольше денег и построить некий мирок для себя, в котором им было бы наиболее комфортно жить.
— А что такое деньги?
— Сложный вопрос. Думаю, что тебе лучше дождаться, когда это тебе объяснят в старших классах на истории. А пока – считай, что они очень отдаленно напоминали наше понятие «уровень заслуг». Только сейчас этот «уровень» является, в основном, лишь мерой успехов человека, его достижений при реализации того Дела, которым он занимается. И служит одной основной цели – выявить наиболее способных и талантливых людей и создать им такие условия, в которых их способности и талант смогли бы развиться в наибольшей степени, и чтобы они потом могли бы повести за собой других, помочь им подняться до такого же уровня.
— А раньше?
— В наше время наличие денег тоже во многом являлось свидетельством успеха человека. Но, во-первых – не играло никакой роли то, каким путём они были получены. Человек, который стоял на рынке и продавал товары, в большинстве случаев даже не им произведенные, мог иметь больший доход, чем пилот авиалайнера или учёный-исследователь. Хотя понятно, что заслуги первого несравнимы с заслугами второго и третьего. Во-вторых – доход человека фактически определял и его жизненные перспективы, его возможность получить образование и медицинскую помощь, иметь крышу над головой, качественное питание и многое другое.