Саня уселся на свою койку и покачался на ней, обдумывая, во что он влип. Нет, надо было решительно что-то делать. Нельзя же сидеть и ждать, что все само забудется!
Часы показывали начало десятого. Катя, наверное, уже легла и спит.
— Проберусь к ней и оставлю под елкой какой-нибудь из своих подарков, — пришло в голову Сане решение. — А завтра, когда она прибежит хвастаться, извинюсь перед ней и скажу, что был неправ.
Приняв такое решение, Саня даже внутренне успокоился. Подарки, которые должны были ему подарить, мама прятала за огромной трубой, по которой кислород тек. Это Саня выяснил еще три года назад. Осталось только выбрать подарок, который обрадует Катю.
Выбор был, если честно, небольшой. Фонарик или ножик. Нож был замечательный – складной, с семью лезвиями для разных нужд и отверткой. Фонарик же был обычный, такой же, как и у всех. Остальное, на взгляд Сани, ну никак не годилось для пятилетней девочки.
Вздохнув пару раз и покрутив фонарик в руках, Саня взял нож. Фонарик Кате наверняка кто-нибудь подарит. А вот такой нож – вряд ли. Да и все ведь знают, что Саня целый год мечтал о ноже. Так что если он окажется у Кати, то всем будет ясно, что принес его Дед Мороз. Но за плохое Санино поведение ему его не отдал. А подарил Кате, ну, чтобы подарок не пропадал.
Такие мысли Саню совсем успокоили, и он начал строить планы, как теперь все это организовать.
Через дверь, ясно, его никто не пустит. Особенно после такой ссоры. Тем более Катя спит. Зачем ей мешать? Значит, надо в обход. Саня в задумчивости покрутил в руках ножик, вынул отвертку, и решение тут же пришло ему в голову: кислородная труба, что идет по всем жилым помещениям. Она большая, и Саня там точно пролезет. Да и отвертку опробовать можно.
Саня тут же принялся за работу.
Дышать было тяжело. Саня, заблудившийся уже час назад, чисто из упрямства не желал сдаваться. Какой же он после этого мужчина, если, немного запутавшись, тут же начнет звать на помощь? Да и как звать, если не знаешь, где ты?
Горло болело. Саня потер шею и еще раз пожалел, что не догадался захватить с собой фонарик. Все было бы гораздо проще. И путь был бы виден. И болты, что надо отвинтить, не пришлось бы отыскивать на ощупь. А то ищешь их, ищешь, а их все нет!
К тому же этот кислород! Саня помнил, что Зоя Валентиновна рассказывала: когда кислорода много, это опасно. Потому, когда его добывают на трехкилометровой глубине изо льда, не сразу внутрь станции запускают, а еще смешивают с чем-то, чтобы люди могли дышать без опаски. Только в это раньше как-то не очень верилось.
Теперь же Саня в этом не сомневался. Кажется, Зоя Валентиновна говорила что-то про галлюцинации, когда мерещится всякое. Видимо, это уже началось. Ведь как иначе объяснить, что впереди что-то сверкает и быстро приближается?
— Ну, как ты, милок? — раздался знакомый Сане голос. Правда, опознать, кто это был в красной одежде, с синим дыхательным фильтром и белой бородой, Саня не смог. Кто-то очень знакомый.
Труба внезапно оказалась очень тесной, а чьи-то сильные руки подхватили Саню и потащили куда-то. Затем была кровать.
— Ну, — раздался все тот же знакомый голос. — И что ты в трубе теперь делал?
— Подарок… Кате… — Саня разжал ладонь, в которой сжимал складной ножик. — А то я…
— Подарок – это хорошо! — раздалось в ответ. — Но почему через трубу? У нас что, двери закончились? Люди должны через дверь ходить!
— Сами-то! — усмехнулся Саня, уверенный, что это все бред от избытка кислорода. Ведь как иначе объяснить, что спаситель, прочитав длинную лекцию о правилах безопасности, представился Дедом Морозом. Марсианским.
Пришел в себя Саня утром, в своей постели. Подарки якобы от Деда Мороза, как и положено, оказались под елкой. Саня мимоходом взглянул на них и вздрогнул. Отдельно от всех остальных подарков, выделяясь, лежал нож.
Нет, это был не тот новенький складной ножик с семью лезвиями и отверткой, что Саня решил отдать Кате, нет. Это был старый, с потрескавшейся ручкой нож, вроде того, что лежал в музее освоения Марса. Нож первых колонистов. Именно увидев его в музее, Саня и начал выклянчивать себе ножик. И именно об этом ноже он мечтал. Нет, тот, что ему хотели подарить родственники, тоже был неплох. Но разве может сравниться новенький ножик из магазина, который может купить всякий, с настоящим старым ножом времен первой высадки людей на Марсе?
Саня зажмурился и сильно себя ущипнул. Открыв глаза, он увидел, что нож не исчез. Саня осторожно взял его в руку и достал чуть изогнутое лезвие из темного металла.
— Ух ты! — раздался у него за спиной голос Кати, незаметно вошедшей в комнату Сани. — И тебе тоже ножик Дед Мороз принес? Здорово! А у меня смотри какой!
И Катя протянула Сане ножик с семью лезвиями и отверткой.
Михаил Бобков
berendeys@rambler.ru
Перемолотов Владимир
084: Несколько слов о взаимовыручке
Если на ваш коммуникатор приходит совершенно паническое сообщение размером всего в пару килобайт, то вряд ли вы поймете из него больше меня. Ну, это, конечно, в том случае, если вы не царь Соломон или иной мыслитель такого же уровня.
«Спаси! Нуждаюсь в помощи!»
Ну и кто объяснит мне происходящее? Никто? Нет желающих? Вот и я о том же…
Ясно было только одно – общения жаждал мой давний друг, сотрудник марсианского филиала Тимирязевской Академии, кандидат биологических наук Антон Николаевич Рыбаков.
Попытки дозвониться до приятеля ничего не дали: он, собака, трубку не брал – рассчитывал, видно, что я все брошу и побегу. Ага, размечтался. С репетиции-то, с генерального прогона!.. Пришлось ограничиться текстовым сообщением «Умудрись дожить до вечера, тогда и увидимся. У тебя».
Явно ведь, что ничего срочного. Только воду мутит. О срочном либо 911 звонят, либо дежурному в Исполком.
А что? Железный, между прочим, аргумент!
Задавил я им свое беспокойство и отпахал репетицию. Не скажу, что забыл про Антона, но эдакой легкой дымкой воспоминание подернулись, а вот когда вышел я из театра, стало мне стыдно…
Театр наш стоит на улице «Орион». Это имени того самого «Ориона», на котором мистер Фитцджеральд Кузалес во главе третьей американской экспедиции примчался спасть застрявших на поверхности наших и японских ученых. Тогда у почвенников кислородный обогатитель взорвался, и кислорода осталось всего на двое суток. Фильм еще об этом есть, «Восход Ориона», кажется… Там все мужчины решили благородно отдать свой кислород женщинам и добровольно уйти из жизни, но обошлось. Мистер Кузалес успел прямо в последний момент и главный японец не успел сделать себе харакири…
Вот тогда какая взаимовыручка была!
Окажись на моем месте мистер Кузалес, то он наверняка бросил бы репетицию и бегом бы к другу… Мне от такой мысли даже еще стыднее стало. Уже не только за себя, а и за все наше поколение. Сейчас, конечно не времена первопроходцев- жизнь в основном, налажена, но все-таки…. С взаимовыручкой что-то надо срочно делать.
С этими мыслями я опять позвонил и Антон опять не ответил.
Что ж… Обещал быть – значит надо соответствовать.
Жил он, по нашим, марсианским, меркам довольно далеко (то есть это в обычное время он жил, а сейчас, видимо, страдал) на пересечении Космонавтов и Астронавтов, в аспирантском общежитии, в нашем же, Третьем куполе. Не центр, конечно, но и не окраина. Окраинных улиц с такими названиями просто быть не могло, ведь всем известно, какой вклад внесли СССР и США в исследование Марса!
Вообще, к слову скажу, с названиями улиц нам, третьекупольникам, повезло. Третий купол Совкосмос строил вместе с американцами по ООНовской программе колонизации Марса, и сразу, чтоб не вносить путаницу, было установлено, что «меридианные» улицы называют американцы, а «параллельным» давали названия советские строители.
Добраться до общежития я сумел только минут через сорок.