Паша не скрывал кровожадных намерений. Он достаточно много повидал и пережил, чтобы перестать воспринимать убийство как нечто недопустимое, или хотя бы неправильное. Чего нельзя сказать о пухляше. Тот, поняв от силы треть, встал на оборону попранных устоев:
— Да нет же. — Мишаня возмущено выпучил глаза, несогласный с риторикой друга детства. — Вон, Пугачева хорошо поет, все ее любят, всюду ее пропускают. А этот… как его, Тесла… Во всем мире уважают за мозги, и тебя будут уважать. Ты же столько всего делаешь для людей, столько товаров хороших продаешь. Ни у кого таких нет.
Примеры, наспех приведенные Шустриным, чтобы вытянуть избранного «силой» с темной стороны, заставили последнего лишь закатить глаза.
— Послушай… все это — мишура. Куклы, танцующие на сковороде хозяев жизни. — Заглянув в глаза друга детства, Паша объяснил с усталым видом. Совсем не хотелось вести пустой разговор, и будь на месте Мишани любой другой, он бы уже был послан по всем известной дороге, к еще более известному органу. — Представь, что твой «Тесла» перешел бы черту дозволенного реальной элитой? Что бы с ним случилось? Он бы раскидал их молниями? Поднял бы народ во имя науки, и свободы? Создал бы хитроумный радиоприемник, чтобы управлять мозговыми волнами врагов, сделав их безопасными? Нет. Его подгнившее тело нашли бы через пару-тройку дней. Без лица, которое погрызли домашние кошки. И постепенно, месяц за месяцем, год за годом, элита разными средствами исказила бы мнение людей, восхищавшихся им. На сто восемьдесят градусов исказила бы. Тесла стал бы насильником, педофилом, наркоманом, сумасшедшим, и вообще, вором чужих идей. Он на самом деле ничего сам не открыл, ничего не изобрел. Подглядел, стащил у настоящих ученых, разрушил их судьбы. Вот чего стоит уважение великого ученого в реальном мире.
От мрачной картины, описанной другом детства, у Мишани внутри все сжалось. Он был дерзок и непоседлив, однако все, что окружало с детства — парадигма единства Советского Союза, героизма Великой Отечественной войны, и идеи народной власти. Откуда бы взяться более широкому взгляду на мир, при полном отсутствии источников информации? Пусть даже таких засоренных, как интернет.
— Про звезд эстрады, и «влиятельных» людей можешь вообще забыть. Это клоуны, получившие крошечную долю тех благ, которыми обладают хозяева жизни, чтобы они своими интересностями развлекали толпу. Отвлекали нас чего-то по-настоящему важного. Популярными образами подтверждали, или даже создавали ложную картину действительности. Ведь если воззрения не соответствуют реальности, добиться успеха в любых начинаниях чрезвычайно сложно. И тогда, энергия, которая затрачивалась бы на борьбу ради себя, направляется на борьбу с самим собой. Элита в безопасности, рабы сбиты с толку, и пожизненно заняты. Так мы и живем. — Паша покачал головой, столкнувшись с упрямым выражением друга.
Тот мог думать о чем угодно, даже о том, что ТАМ так, а у НАС не так. Вот только люди — они везде люди. Неважно, какую систему выстраиваешь, все равно концептуально это — пирамидальная вертикаль.
— Не веришь? Вот тебе несколько «потрясающих» идей, непрерывно транслирующихся в умы из всех доступных источников информации: Насилие — плохо, насилием ничего не решить. Но мы монополизируем его. Применим ко всякому несогласному. Будем вести войну. Будем вторгаться в другие государства, и забирать ресурсы. А на вопрос, почему вам можно, нам нельзя, всегда один ответ: Мы это не сами. Мы были вынуждены, чтобы не допустить… бла-бла-бла. Любое дерьмо вставь, подойдет. — Говоря это, Паша представлял политиков, отвечающих на заготовленные вопросы журналистов. — Нарушение свободы — плохо, все кто хочет вас поработить — Гитлеровские твари. Но мы принудим своих рабов платить дань, и накажем за неисполнение. Распорядимся судьбами их детей, а если взбрыкнут, закроем в клетку. Вынудим под экономическим давлением жить в крошеных коробках, чтобы поддерживать должный уровень контроля над концентрированным населением. Не видишь в этом иронии, Мишань?.. Относиться с предубеждением к другим — плохо, все равны. Но мы усилим и поддержим точки конфликта между мужчинами-женщинами, нациями, классами, верующими, и атеистами, чтобы управлять разрозненной толпой. Этих самых «плохо» с каждым годом становится все больше. Гайки закручиваются. Вот как работает мир. Правила писаны только для подневольцев.