— Еще бы. — Красотка обольстительно улыбнулась, несмотря на головную боль, из-за которой приходилось массировать виски. — Но должна признать, брать под контроль волю этого толстяка совсем не просто… До сих пор упорно сопротивляется, порывается помочь другу. Жаль превращать смелого мальчика в слюнтяя…
Слова словами, но на обворожительном лице ни капли раскаяния. Напротив, веселье, и тень садизма. Трудно было поверить, что это лицо точь в точь как у Кати Димченко, душа которой всегда рвалась прочь от всего плохого.
— А Павел? Как он тебе? — Юлиан проигнорировал слова старшей дочери о жалком клопе, больше интересуясь подобным себе.
Лена, после того как боль отступила, грациозно поднялась со сведенными коленями, смотрящими в сторону от отца. Очень скромный и обдуманный язык тела юной леди, вопреки всему, был полон разврата. Изогнутая поясница, чуть оттопыренная попка, выгодно представленная с профиля грудь, и личико, полное озорства. Простое действие — встать с кресла, но любой мужчина завыл бы по-звериному, столкнувшись с этим лично.
— Забавный здоровяк. — Встряхнув белокурыми волосами, которые были чуть темнее, чем у младшей сестры, она вплотную подошла к креслу отца. — Создает впечатление очень умного, проницательного человека, разбирающегося во всех вопросах, однако на самом деле… мясник. Кровожадное животное, прикрывающееся поговоркой «С волками жить, по-волчьи выть».
— Неужели? — Юлиан вскинул брови, без стеснения пялясь на просвечивающую под лучами зимнего солнца блузку. Точнее на то, что находилось под ней.
Девушка заметила на себе обжигающий взгляд, но даже не попыталась прикрыться. Лишь шире улыбнулась, наклоняясь вперед, и позволяя пожирающему взгляду забраться вглубь декольте.
— Сомневаешься в моем суждении, папочка? — Нежный голосок полнился игривостью. А яркие зеленые глаза, куда более оживленные, чем у младшей сестры, сканером прошлись по идеальным чертам лица родителя. Это то, как должен был выглядеть совершенный мужчина, без изъянов, без слабостей… — Коновалов и правда умен. Мне одного разговора хватило, чтобы голова чуть не закипела. Он запросто может придумать решение тех проблем, с которыми столкнулся в Дзержинске. Множество решений. Более сложных, но менее кровавых. Как это делаешь ты. Однако этот злобный пес выбрал легкий путь, от которого несет смертью. Видел бы ты его лицо… Жаждущее, нетерпеливое, самовлюбленное. Психопатов очень сложно контролировать. Их воля держится не на чувствах, а на четком понимании того, что наиболее выгодно. Весь их мир, построен вокруг самости. Моя сила тут не поможет. Нам и правда нужно связываться с тем, кого нельзя удержать на поводке?
Вспоминая тщетные попытки исказить мысли здоровяка относительно бандитов Дзержинска, Лена скуксила носик. Ей претило все, что не могло быть порабощено. Но девушка знала, как утихомирить свой гнев. Она плавно скользнула вперед, устроив подтянутую попку на коленях отца, и нежно пробрала коготками снежно-белые волосы.
— В контроле Павла нет необходимости. Достаточно убедить его в том, что окружение из простых людей ничего не стоит. Он должен понять — все кроме нас не заслуживают равного отношения, лишь подчинения. Даже лучший друг, который в критической ситуации показывает мягкое брюшко, вместо решимости. — Отложив чашечку с недопитым кофе на журнальный столик, Юлиан запустил руку под черную юбку. — Тогда у него никого не останется, кроме эволюционистов.
Лена, прикрыв глаза от удовольствия, и ерзая на бедрах отца, вдруг крепко вцепилась в его волосы. На что Юлиан и бровью не повел, привычный к садистским наклонностям дочурки.
— Почему ты прилагаешь столько усилий ради этого пса? Что в нем такого… Ах… особенного?… — Не сдержав стон, девушка закусила губы, и шире раздвинула ноги, давая больший простор умелой руке.
Похотливые игры стали достаточно громкими, чтобы проникать за пределы помещения. Но увлеченную парочку это мало заботило.
— Взгляни вон туда. — Юлиан, сохранявший несколько отвлеченный вид, несмотря на вполне вовлеченную реакцию ниже пояса, кивнул в угол комнаты. Там стояли два клетчатых баула, контрастирующих с дорогим убранством кабинета. — В этих сумках миллион рублей. Миллион, с которым Павел расстался, будто с червонцем. Твои способности чудесны, они могут перековать волю человека: Заставить убежденного сомневаться, верного раздумывать о предательстве. Но скольких ты способна поработить? Одного за раз? Павел недавно открыл мне очень интересную мысль… Деньги могут проделывать то же самое, но с гораздо большим количеством людей. Если б ты только знала, насколько проще стало управлять идиотами в парткоме с помощью простых бумажек…