Вдруг в обеих его руках со звоном появились два обоюдоострых копья, из которых во все стороны рванули плотные облака песка.
Высвобождение элементального абсорбатора и оксида кремния произошло за доли секунды, застав всех врасплох. А когда ослепленные надзиратели, наконец, соизволили нажать на курки, великан уже разъехался в шпагате, распластавшись туловищем на снегу.
Пули, предназначенные для весьма габаритной тушки, по которой очень сложно промахнуться, угодили совсем не в тех людей. Трое, кому попало в голову, погибли на месте, а еще несколько человек повалились на землю с кровоточащими дырами в груди и животах.
— Стоять! Ни с места! — Фуницын с той стороны баррикад, взял на прицел Малинова, сунувшего руку за пазуху. Секунда размышлений, и дуло калашникова выпустило небольшой огненный шар. А главарь банды, из-за проклятых законов физического взаимодействия, был вынужден расплескать мозги по ближайшим бойцам. — Всем приготовиться! Стрелять, как только Павел вырвется из окружения!
Ошеломленные охранники, не спускавшие глаз с обезумевшего начальника, никак не отреагировали. Они недоверчиво смотрели на то, как тот, окруженный плотным вихрем песка, выбрасывает глефы. Странные оружия, мгновенно набравшие крутящий момент, кровожадными триммерами прорезали толпу.
Среди грохота выстрелов и криков, почти два десятка человек рухнули с располовиненными туловищами, пропитывая белоснежный снег кровавыми кляксами.
Получивший несколько прямых попаданий в спину и грудь, Павел, когда очередная пуля шоркнула по виску, бросился бежать. Позволяя вращающимся глефам расчищать путь. Он прихватил с земли хрипящее туловище какого-то лысого бандита, и использовал в качестве мясного щита, выставленного перед головой.
Разъяренным быком великан прорвался сквозь толпу в свободное пространство, и тут же крикнул в сторону охранников:
— Огонь! — Паша развернул туловище успевшего помереть за эти секунды лысого мужичка к толпе. Мясной щит затрясся, словно холодец, принимая град пуль, разбрызгивая во все стороны ошметки плоти, и крошечные осколки костей. — Чего вы ждете, блядь⁈ Огонь! Огонь!! Огонь!!!
Глава 23
Френдли-фаер
Отбегая к охранникам, которых, наконец, привел в чувства Фуницын, Паша обронил легкие мясного щита. Похоже, очередная пуля, пробив позвоночник, посекла гортань с пищеводом, державшие дыхательный орган на весу. Впрочем, это — последнее, о чем стоило думать, когда от стальных пластин на груди рикошет бил во все стороны. А ноги покрывались болезненными синяками из-за запутывающихся в кевларе латунных пуль.
В диком прыжке Паша перелетел почти восемь метров, с кувырком стабилизировавшись на ногах за машинными ограждениями.
— Вы что, инвалиды хреновы, команд не слышите⁈ — Взбешенным взглядом Паша прошелся по взмокшим спинам охранников, ведущих огонь на поражение. — Сука, я вам кислотой уши буду чистить!
Весь окровавленный, с полуразвалившейся тушей какого-то бедолаги в руках, и острыми глефами, вращающимися в радиусе трех метров, он больше походил на демона из ада, чем на человека.
— Павел, не горячись. В голову гнев не пускай, да. Злость пройдет, а если сделаешь, потом не исправишь. — Тренер примирительно поднял руки, встав перед стушевавшимися спортсменами, сам немного напуганный внешним видом ученика. Даже его дыхание: быстрое, громкое, со струями горячего пара, вырывающегося из ноздрей, отдавало чем-то сверхъестественным. — Перенервничали, отхватят, но потом наверстают.
Видок у охранников, не смевших прекращать огонь, и правда, не очень. Особенно спортсмены, бледные, словно поганки. Для них явно непросто держать в упоре автомат, от грохота которого закладывало уши. Видеть, как с каждым новым взрывом огня из дульного тормоза, на снег падает человек. Такой же, как он, что несколько секунд назад дышал, мерз, думал о том, как вернется в тепло… домой.
— Перенервничали они… Это не школьный экзамен! Не собеседование на работу! Не спальня первой телки! — Отбросив полуразвалившийся лысый щит, и поймав смертоносные глефы, Паша огрызнулся. Он тут же начал впитывать из земли частицы кремния, буквально вырывая активный элемент из природных соединений. — Я плачу не за то, чтобы они нервничали! А за то, чтобы стреляли по гребаной команде! Чтобы прикрывали мою жопу!!
Пинком отправив в полет лежавшего на пути Малинова, Паша мрачным взглядом окинул поле бойни. Больше половины уже полегло, а вот оставшиеся почти добежали до сосновой рощи. Что совсем нехорошо.