Паша, тело которого не восстановилось даже на четверть, смог сделать лишь подползти к другу, когда его тело начало рассыпаться прахом, а из пурпурных трещин полился ослепительный пурпурный свет. Раздался приглушенный взрыв. От Мишани не осталось и следа, на его месте засияла яркая звезда потустороннего мира.
Свет быстро исчез, оставив в глазах Павла только тусклую пустоту. Он недоверчиво смотрел на место, где исчез лучший друг. А затем на потустороннюю тварь, собравшуюся в форму шестирукого энергетического скелета, внутренности которого пронизывали корневища.
Секунды тянулись за секундой, но каждая из них будто застряла на горизонте событий.
— Я УБЬЮ ТЕБЯ!!! — Паша с перекошенным лицом вцепился ногтями в землю и, перебирая руками по бревнам, встал. Переломанные ноги не могли удерживать тело в вертикальном положении, но, опираясь на глефу он всё же не упал. — УБЬЮ! УБЬЮ! УБЬЮ!!!
Безумный рев разнёсся над вымершим селением. Рыча, он красными глазами уставился на потустороннию тварь, к которой со всех сторон стягивались волны песка. Они вырывались из элементальных абсорбаторов, поднимались из глубин земли, отделялись от рассыпающейся в пыль посуды, и окон пустующих домов.
Кремниевые волны накатывали подобно морскому шторму, и с каждой новой волной Паша чувствовал, как жизнь покидает его. Обычно управление кремнием тратило выносливость, но сейчас оно забирало тепло пылающей крови, дыхание разгорячённых лёгких, свирепость мыслей и чувств, бушующих в голове, оставляя после себя лишь холод. Павлу было плевать на своё состояние. Всё, что он видел — выродка, убившего Мишаню. Его друга… Брата… Семью…
Глядя на волны серого песка, гребни которых вытягивались в форме остроконечных щупалец, в пустых глазницах потустороннего отразился страх.
С приглушенным грохотом щупальца обрушились на призрачного скелета, в клочья разорвав энергетическую оболочку.
Сколизские корни, наполняющие естество эмантир, оказавшись на воздухе без защиты, тут же начали распадаться. Они шипели и пузырились, испуская густые клубы дыма. Сквозь едкую завесу виднелась тёмная долина, залитая мрачным серым светом.
Потусторонний мир, что удивлял своим немыслимым разнообразием растительных форм, был не похож сам на себя. Не было ни светящихся грибов, ни фиолетовой травы. Лазурный свет бесчисленных звёзд не мог пробиться сквозь серую мглу, затянувшую небеса. Во всю ширь взора виднелись лишь гигантские чёрные гробы, парящие над безжизненной землёй, и сотни… тысячи многоруких призрачных силуэтов, жадно вглядывающихся пустыми глазницами сквозь брешь в иную реальность.
— Не Смей Бежать, Тварь! — Паша рассвирепел пуще прежнего, поняв, что выродок пытается улизнуть.
Волны кремния, наконец, добравшиеся до сути противника, начали рвать корневища. В то же время кровь, вытекающийся из многочисленных ран Павла, из ноздрей, ушей, и глаз, больше не была ярко-алой. Она окрасилась в тёмно-фиолетовый. Из горла вырывался затхлый запах разложения и некроза.
Когда больше половины сколизких корневищ всё же просочилось в потусторонний мир, и исчезли вместе с преследующим кремнием, Паша не мог видеть ничего дальше пары десятков метров. Глаза затуманились. Он понимал, что выродок сбежал. Но ярость, что переполняла нутро, исчерпала себя. Пустота заняла ее место.
На негнущихся ногах, которые уже перестали восстанавливаться, он побрёл к месту, где погиб Мишаня. Сломанная лодыжка волочилась по земле, словно у живого мертвеца. Огромный каркас мышц, поддерживающих скелет практически исчез, оставь обтянутые кожей кости. Цена за использование колоссальной элементальной силы оказалась слишком высока. Тем не менее Паша, опираясь на глефу, дошёл до места гибели друга. Он упал на колени перед обескровленной рукой — всего, что осталось от Мишани.
Конечность мало чем отличалась от обычной человеческой, за исключением ненормальной бледности. Однако при внимательном рассмотрении можно заметить, что из обломка ключицы и лопатки торчат полые трубки люменисцирующих сосудов темно-фиолетового цвета. Какими бы поверхностными знаниями об анатомии вы не обладали, можно с уверенностью сказать, что такого в человеческом организме быть не должно.
— Прости… Я не смог… Прости… — Паша прижал руку Мишени к груди и прикрыл глаза.