— О какой конкуренции может идти речь, когда ваше производство полностью подавляет других отечественных кооператоров? Разве это не просто монополия? — Девушка совсем не испугалась мрачного вида великана. Не убьют же её в этой палатке, верно?
Чего она не знала, так это того, что Павел всерьёз подумывал о том, насколько человеческое мясо питательно для сверхъестественных собак…
— Очень льстит высокое мнение о моих подавляющих способностях, заставляющих других кооператоров вскидывать лапки к верху. Но правда такова, что когда две страны вступают в войну, та, что отстает в техническом развитии, но может продержаться некоторое время, быстро догоняет, и выравнивается с превосходящей силой. Не всегда за счёт чистых технологий, но за счёт смекалки, за счёт неординарных решений, за счёт всего того, что мы называем «польза конкуренции». — Павел скромно улыбнулся, но улыбкой человека, безразличного к чужому мнению.
— Хотите сказать, вы не конкурируете, а ведете войну? — Сделав очередную запись, Анжелика нахмурилась. Она понимала, что сдаёт позиции, тем не менее единственный выход — продолжать искать недостатки в ответах собеседника. Других методов воздействия в обойме попросту нет.
— Всякая конкуренция — есть война, как и любая война — конкуренция. Вы могли бы заметить, что конкурирующие друг с другом лыжники не закончат в цинковом гробу. Но… так ли это?… Существует ли их конкуренция только в рамках установленных правил? Только на лыжной трассе? Технически да, но… Всё определяет масштаб конкуренции. Именно масштаб показывает, насколько размытыми становятся области контакта. Конкурируют ли сами лыжники, конкурируют ли команды фармацевтов, отвечающие за фармакологическую поддержку лыжника, конкурируют ли политики, оказывающие давление на команды лыжников, конкурируют ли страны, к которым принадлежат все перечисленные. Правда ли, что лыжник не окажется в цинковом гробу, конкурируя с другим лыжником? — Полюбопытствовал Павел, уловив недоумевающий взгляд корреспондентки. — Веду ли я войну? Определённо. Но войну с иноземными захватчиками, пытающимися расшатать экономику нашей великой страны. С теми кто пытается развалить нас изнутри, превратить в страну третьего мира, из которой можно выкачивать бесконечное количество ресурсов. Такого не будет. Вот мой ответ тем, кто прислал тебя. Интервью окончено, всего доброго.
Паша встал, головой подпирая натянутый потолок палатки. Он указал в сторону выхода на магнитных липучках. А на попытку Анжелики продолжить разговор ответил предупреждающим взглядом.
Корреспондентка сглотнула, и на негнущихся ногах направилась прочь. Она вдруг почувствовала, будто общается вовсе не с человеком, а с чем-то холодным, противоестественным, будто с призраком.
— Насмотрелась? — Когда Анжелика ушла, Паша сел на своё место и продолжил заниматься списками сотрудников. Он не оборачивался, но ясно чувствовал пристальный взгляд Дарьи, которая словно переоценивала его. — Патриотизм, как вера, мораль, и другие идеологические ценности — ментальные оковы. Но если для никчемышей это цепи, которые обвиваются вокруг шеи и конечности, превращая в рабов, то для кчемышей это цепи, которыми можно сковывать шеи и конечности других людей. Глупо было бы не воспользоваться возможностью показать тем, кто держит эти цепи, что с меня они не сорваны. Дезинформация должна выиграть время. А время в условиях изменчивой действительности — основной ресурс… И кстати, мой мозг, полный потрясающих мыслей, нуждается в кофе.
Дарья, поражённая выступлением Павла, словно в ледяной прорубь провалилась и мгновенно отрезвела.
«Ну конечно, как мог этот чурбан думать о таких серьёзных и ответственных вещах?».
Но наравне с презрением Дарья чувствовала лёгкий страх. Всё яснее осознавая, насколько Коновалов опасен не только в своих убеждениях, но и несправедливо полученных от судьбы умениях.
Если бы она не находилась на достаточно близкой дистанции, в которой Павел показывал истинного себя, то девушка тоже была бы обманута.
«Но почему он показывает настоящее лицо так просто? Неужели это очередная маска, или может… Он не видит во мне угрозы? Козлина, ещё и кофе ему принести… Я не секретарша!».
С выражением лица Дарья вышла из палатки и направилась к точке торговли BC-food, где её мама консультировала освободившихся от работы поварих.
Глава 56