Представив, как такая дура соприкасается с костями моего черепа, я моментально, как показалось, сбледнул с лица и начал понимать, откуда появились проблемы с памятью. И тут же, следом за первой картинкой, последовала вторая. На которой был, если можно так выразиться, младший собрат этого чудовищного монстра.
Маленький, литров на пять, выкрашенный в красный цвет газовый баллончик, с большими белыми буквами, украшавшие крутые бока. «Пропан».
«Наверное, всё-таки мелкий с моей бестолковкой встретился». — Отстранённо подумал я. Так как, просто не представлял, как можно поймать головой его старшего брата и, при этом, остаться в более-менее неразрушенном состоянии.
— Маленький. — Находясь под впечатлением только что всплывшего образа, зачем-то переспросил я.
— Что? — Не поняла девушка. И, с появившимися в голосе подозрительными нотками, удивилась. — Ты про что?
— Снаряд, говорю, был маленький? — Не желая с первых секунд знакомства прослыть чудаком, пояснил я.
— А-а, ты об этом. — В голосе сиделки послышалось облегчение. И она поделилась очередной порцией, «архиважной», в кавычках, конечно, информации. — Не знаю. — И, оправдываясь, еле слышно прошептала. — В твоей медкарте об этом ничего не написано.
— А, что написано? — Тут же взял быка за рога я, пытаясь выудить хоть какие-нибудь дополнительные сведения.
— Черепно-мозговая травма открытого типа. — Тут же отрапортовала медсестра. — Ожоги третьей степени и, — тут слышимость её голоса почти полностью сошла на нет, — особенно пострадали лицевые ткани и кожный покров головы.
— Зенки-то хоть целы? — На всякий случай спросил я.
Хотя, повращав под повязкой глазными яблоками и, попытавшись разлепить веки, по ощущениям понял, что, вроде как, всё нормально. Ну, по крайней мере, боли я не испытывал. Да и интуиция, которая, как известно, имеется у любого живого организма, ни о чём слишком уж страшном не говорила.
— К-к-кажется, да. — С дрожью в голосе пролепетала девушка. — Вроде бы, всё в порядке.
— Мне бы повязку снять… — Полувопросительно и с немного заискивающей интонацией пробормотал я. — И, поясняя вполне естественное желание, шмыгнул носом. — Очень обидно, с такой красавицей общаться, а личика её не видеть.
— Скажешь тоже. — Деланно засмущалась девчёнка. Но, по ставшему слегка игривым тону, было понятно, что комплимент попал прямо в точку. — Тоже мне, ухажёр. — Но, так как я уже тянул грабки к своему лицу, строго урезонила. — Но-но, больной! Без осмотра доктора и его указаний, ни о каком самовольном снятии бинтов не может быть и речи!
— А где он, ваш доктор? — Безнадёжно поинтересовался я, так как лежать в потёмках было обидно и тоскливо. И, играя на публику, немного плаксиво добавил. — Я, может быть, солнышко увидеть хочу.
— Сначала завтрак, потом, где-то через часик, обход. Вот там на тебя врач и посмотрит. — Менторским тоном заявила медсестра. — А пока, просто лежи тихонько и постарайся думать о хорошем.
— Тогда, буду мечтать о тебе. — Рассудив, что в общении с прекрасным полом лести много не бывает, я пёр напролом. И тут же, с места в карьер, начал закидывать удочки. — Когда выпишусь, куда-нибудь сходим?
Информацию, куда водят молодых девушек, я имел довольно-таки смутную. Но, не сложно было предположить, что, сначала подругу нужно угостить чем-нибудь вкусненьким, а затем посетить какое-нибудь из театрализованных зрелищ. Ну, или в просто в парке прогуляться, попутно покатавшись на лодке или каруселях.
— Приглашаешь? — Кокетливо уточнила красотка.
И, по её, как-то по другому зазвучавшему голосу, я догадался, что она улыбается.
— А ты согласна? — Тут же переспросил я. И, не давая прелестнице вставить хоть слово, тут же резюмировал, ставя жирную точку. — Тогда замётано! Как только покину стены этого гостеприимного заведения, сразу же назначаю тебе свидание.
— Балабол! — Хохотнула девчёнка и, судя по удаляющимся в сторону двери шагами, собралась покинуть палату. Но, уже у двери, на секунду задержалась и, как предполагаю, обернувшись, сообщила. — Меня Вера зовут. Вера Иванова.
Затем дверь за сиделкой тихо закрылась, а по коридору еле слышно застучали каблучки её туфелек.
«Надо же! Верочка Иванова»! — Довольно и радостно хмыкнул я.
И, хотя информативность нашего, весьма эмоционального диалога была равно нулю, на душе стало спокойней и веселей. Ну, подумаешь, ничего не помню! Счастьем нужно считать, что после такой травмы вообще жив остался! А память… Ну, вернётся, когда-нибудь. Или, в крайнем случае, расскажут.