Мдя-а! Ответить необходимо. Причём делать это надо быстро и, по возможности, твёрдым и уверенным голосом. А, так как имени своего я по-прежнему не знаю, пришлось выдать те данные, которые можно было проверить, так сказать, не отходя от кассы.
— Я из четырнадцатой палаты. — Бойко начал я озвучивать общеизвестную информацию. — Пострадал во время крушения поезда. Сегодня утром, после проведения консилиума и рентгена, признан полностью здоровым и был привезён сюда медбратом, по имени Пётр, для принятия душа. — Я на мгновенье остановился, переводя дыхание, и закончил. — А тут ввалились эти трое и устроили собственные разборки.
— А-а, младший лейтенант! — В голосе мужика появилось узнавание. — Так это ты дочку Бориса Николаевича спас?
— Ну да. — Скромно потупив глаза, «признался» я. И, изображая смущение, развёл руками. — Так получилось.
— Что-то ты молодо выглядишь… — Вскользь заметил случайный дознаватель. Впрочем, тут же отодвинув проблему моего, отчего-то вызвавшего непонятные подозрения, слишком юного внешнего вида на задний план. — Ну, да ладно! Ты пока оденься и никого сюда не пускай. А я пойду, позову дежурного и сообщу начальству.
Глава 7
Как ни странно, но вид мёртвого тела не вызывал у меня совершенно никаких отрицательных эмоций. Не было брезгливости и отторжения, которые, по вполне понятным причинам, должны были появиться у молодого и непривычного к такому зрелищу молодого парня.
Но, сильно заморачиваться этим я не стал. А, просто переступив через труп, вышел в раздевалку и принялся натягивать на себя больничные шмотки. А, когда закончил облачение, спокойно уселся на скамейку и принялся ждать.
О причине наезда гадать не приходилось. Явно, Петенька постарался. Этот, теперь уже мёртвый урод, русским языком выразился, чтобы я отстал от какой-то девахи. Ну а, так как в моём окружении никого, кроме Верочки, пока что не наблюдалось, то и гадать было особо не о чем.
Но, каков нодоносок, а? Надо же было додуматься, нанять трёх дурачков, согласившихся за денежку малую а, скорее всего, просто за поллитру медицинского спирта, припугнуть соперника.
Тут мои мысли вернулись к странному происшествию, и я начал деятельно и в подробностях вспоминать всё, что случилось в эти, в общем-то, короткие и пролетевшие в мгновенье ока, секунды.
Вот в душевую вваливаются два долбоёба, то есть, простите, уверенных в своей силе и неотъемлемом праве отдавать подобного рода приказы, мужчины. Потом краткий но, в общем и целом, очень информативный диалог, в ходе которого мне было нанесено оскорбление, за которое, впрочем, высказавший столь нелестные для меня мысли мудак тут же поплатился.
А затем… Затем началось странное. Подельник, что, собственно, и отправил на тот свет своего незадачливого кореша, бросился на меня с гаечным ключём. Причём, довольно-таки увесистым, надо сказать. Вон, как кости черепа у потерпевшего громко хрустнули! Но что-то или, вернее, кто-то, помешал нанести удар по моей бедной головушке а, изменив траекторию, направил оружие в темечко лежащего в душевой тела.
Ну а, так как кроме вашего покорного слуги заинтересованных лиц в помещении больше не было, приходилось признать, что этот фокус, каким-то, должен признаться, совершенно загадочным для меня образом, ухитрился поделать я. И эту бредовую но, всё-таки возникшую, надо сказать не на ровном месте, теорию, следовало незамедлительно проверить.
Однако, пристально осмотрев помещение душевой, ничего кроме сиротливо лежащей на лавке простыни я не обнаружил. Ну да, хрен с ним. На безрыбье, как говорится, и рак рыба. Не увесистая железяка, разумеется, но для первого а, вернее, теперь уже второго раза, сойдёт.
Я уставился на кусок скомканной ткани и, изо всех сил напрягши мозг и как следует настроившись, попытался сдвинуть белую материю с места. Но наглая тряпка совершенно наглым образом не отреагировала на мои потуги, индифферентно продолжая оставаться на прежнем месте.
Я пробовал так и сяк. Пытался «воздействовать силой мысли», потом представлял «поток энергии, идущий из живота» а, под конец, почти впав в отчаяние, начал воображать, что имею дополнительную пару невидимых но, вполне себе осязаемых и служащих хорошим подспорьем, мощных и длинных рук.
Но, увы… Ни один из этих, «замечательных» в кавычках методов почему-то, не сработал. Немного расстроившись, я почухал в затылке и, на всякий случай и, в целях сохранения рассудка решив, что мне попросту привиделось, постарался выкинуть эти, как оказалось, абсолютно бредовые идеи из своей, совсем недавно сильно пострадавшей, головы.