— Да, любовь моя. — Наклонившись, Сергей чмокнул супругу в щёчку. И, пожав мою руку, попрощался. — До встречи. И, очень прошу, Коля. Если будет такая возможность, постарайся остаться в Свердловске.
«Как будто это от меня зависит»! — Про себя ухмыльнулся я.
Но, так как отчего-то сильно взволнованный и перевозбудившийся Сергей не сводил с меня взгляда, на всякий случай пообещал.
— Ладно. Попробую сделать всё, что в моих силах.
— Вот и правильно. — Одобрил мой позитивный настрой Сергей. И, насупленно посмотрев куда-то в сторону, осуждающе пробормотал. — Алкашей по деревням и без тебя найдётся кому гонять! А ты нам здесь нужен!
Выйдя из госпиталя, мы прошествовали через небольшой парк и, не торопясь, добрались до остановки. Люди, терпеливо дожидавшиеся общественного транспорта, равнодушно мазнули взглядами и, занятые каждый своими мыслями, тут же потеряли к нам интерес. Вскоре показался троллейбус и, устроившись на задней площадке, молча поехали в неизвестно мне направлении.
— Надо в гастроном зайти? — Вопросительно взглянула на меня Вика. — А то в холодильнике пусто.
— Угу. — Испытывая чувство неловкости, согласился я. И, преодолевая смущение, признался. — Только у меня совсем нет денег.
— Пустяки. — Небрежно отмахнулась Вика. — Я заплачу.
С одной стороны, вроде бы, банальная ситуация. Но, мне почему-то не хотелось, чтобы за меня рассчитывалась женщина. И, насупившись, хмуро бросил.
— Не стоит. Я же к вам не в нахлебники собирался.
— Коля! — Забежав вперёд, преградила дорогу самозванная спонсорша. И, уткнув палец в грудь, гневно сверкнула глазами. — Может, хватит ребячиться?
— Некрасиво как-то. — Чувствуя, что предательски начинают гореть щёки, смущённо промямлил я. — Да и неудобно, в общем-то.
— Неудобно на потолке спать. — Отрезала Вика. И, видимо нарисовав в уме картину «экстремального отдыха», засмеялась в полный голос. — Одеяло падает.
— Э-э-э… — Не зная, что ответить на такую залихватскую тираду, проблеял я.
Но Вика, уже что-то прикинув, начала деловито рыться в сумочке.
— Значит так, гордый ты наш! — Твёрдо изрекла она. — За участие в интервью тебе выплатят гонорар. В размере… — Тут она прищурила один глаз, что-то прикидывая. И, закончив подсчёты, резюмировала. — В размере двенадцати рублей пятидесяти копеек. Так что вот! — Наконец она вытащила смешной кошелёк с двумя металлическими «пимпами», служившими защёлкой, и достав красную десятку и два жёлтых рубля протянула мне. — Вот. Я, как один из редакторов, выдаю тебе вознаграждение. — И уточнила. — Авансом! — Тут она выудила пятидесятикопеечную монету и, так же вручив её мне, подвела черту. — А в ведомости потом, задним числом, распишешься.
«Блин, ну и не идиот ли»? — Испытывая ощущение неловкости и дискомфорта, укорил себя я. — «Люди к тебе со всех душой, а ты кочевряжиться вздумал»!
Но, поскольку определённость всегда лучше размытой и не очень-то понятной недосказанности, молча засунул купюры в карман и кивнул.
— Спасибо. И, пожалуйста, не обижайся.
— Было бы за что. — Хмыкнула Вика и, ухватив меня под локоть, ненавязчиво потащила к стоящему чуть в стороне магазину.
Так как время было самое, что ни на есть рабочее, то народу в торговом зале оказалось совсем немного. Десяток старушек и пару хмырей неопределённого возраста. Явно страдающих похмельем и хмуро взиравших на окружающих.
Один было сунулся к нам но, встретив мой, далеко не дружелюбный взгляд, сразу же погрустнел и принялся с тоской взирать на уставленную многочисленными и разнообразными бутылками алкогольную витрину.
Мы же прошлись по залу, где я взял пачку пельменей, пяток суповых пакетов и килограмм докторской колбасы. А так же чай, сахар и буханку чёрного хлеба.
За всё удовольствие вышло четыре, сорок восемь и, когда пришло время разгружать сплетенную из тонких металлических прутьев корзину, в растерянности оглянулся. Ибо положить купленное богатство было попросту некуда.
Смутный образ какого-то волшебного места, куда по щелчку пальцев можно спрятать всё, что угодно, промелькнул на краю сознания. И был забыт, так как Вика, опять деловито порывшись в, несмотря на относительно небольшие размеры, поистине бездонной сумочке, протянула сплетенную из капроновых нитей сетку.
— На, держи. — Весело блестя глазами, хитро взглянула она. — И, усмехаясь каким-то собственным мыслям, протянула. — Мужчи-ины!
— Ну, а чё сразу — «Мужчины»! — Бубнил про себя я, складывая покупки. — Я ж не виноват, что им пластиковые пакеты не завезли.