Одно только предварительное замечание – для ясности картины. Мы сказали, характеризуя позицию Автора: «социализм с деформациями». Так вот, о «деформациях» и необходимости борьбы с ними – в статье, действительно написано много, а вот о социализме, об аргументах, доказывающих, что существующая система действительно «социалистическая», там ни слова. По очень, думается, простой причине. Для Автора, по-видимому, тут просто нет проблемы. Тут нет еще даже постановки вопроса: социализм или несоциализм? Это для Автора сама собой разумеющаяся аксиома: ну, конечно же, – социализм, что же еще, не капитализм же.
А вот теперь – о деформациях. Надо сказать, что в статье дается весьма масштабная и впечатляющая картина этих деформаций – так что у читателя, несомненно, должно возникнуть ощущение большой опасности, которая надвигается на страну.
В основе всех деформаций, как это явствует из статьи, – разрастающаяся система бюрократического правления, усиливающееся господство бюрократии: тесно сплоченная бюрократия, преследуя свои клановые, групповые, корпоративные интересы, теснит советскую власть, узурпирует власть народа.
В статье не об «отдельных бюрократах», не об «отдельных бюрократических извращениях» идет речь, а именно о складывающейся системе бюрократического господства – в ее отношении к народу, к социальным (социалистическим) ценностям. В статье (представляющей собой анализ одного литературного произведения) описывается одно из типичных звеньев бюрократической системы, некая ее «клеточка» – на регионально-областном уровне: сплоченный чиновничий клан с четко отработанной внутренней структурой, специфической социально-психологической атмосферой и бюрократической иерархией. «Карьеристы, бюрократы, – пишет Автор, – тесно связаны между собой. Располагая большими возможностями, обширными связями, они покрывают друг друга, действуя как хорошо слаженный механизм»[318]. Это – редактор областной партийной газеты (вельможа, барин, «хозяин», как называют его редакционные подхалимы), его дружки и заступники в обкоме партии (всесильное региональное начальство, умеющее «зажимать рты» всем неугодным), секретарь райкома (сравниваемый Автором с известным тургеневским помещиком-самодуром Пеночкиным), председатель колхоза (аттестуемый Автором как «современный бурмистр» – одаривающий партийное начальство «коровками», «баранчиками» и т. п.), чиновная, поддакивающая и обслуживающая их мелюзга, стремящаяся проникнуть в высший бюрократический свет… Бюрократия предстает здесь не в виде забавных и смешных персонажей вроде Бывалова (из «Волги-Волги»), Огурцова (из «Карнавальной ночи») или даже Победоносикова (из «Бани» Маяковского), а в виде сильных (даже – жестоких) и «опасных врагов». Автор не скупится на самые острые и резкие характеристики их сути. Вот один из руководителей бюрократического клана: «Вглядись в него, товарищ. Крепко запомни его, запомни, как величественно он поднимает голову… Хозяин! Запомни его усталые задумчивые глаза, за которыми пустота, запомни его добрую безразличную улыбку, которая скрывает клыки хищника»; в деле управления людьми он руководствуется «теорией вожжей и кнута» (атрибут лихого «феодального наездника»). И далее – о ненавистном Автору сословии: «бюрократическая шатия», «бюрократическое зверье»[319]. Лихо!
Иначе говоря, «деформации» оцениваются как очень серьезные и очень опасные: господствующая бюрократия «не может думать и чувствовать по-коммунистически». Речь, стало быть, идет о силе, враждебной социализму. И потому всех, кому дороги социалистические идеалы, Автор зовет на бескомпромиссную борьбу с ней. «Не склоняй перед ним (чиновником-бюрократом) голову! – призывает он. – Выходи на борьбу с ним. Не прогибайся под ним, не сдавайся, не прячься в кусты. Бой – желателен и абсолютно неизбежен!»
К кому же апеллирует Автор, где видит он главную силу, способную «дать бой» бюрократии и победить ее?
Эти силы, прежде всего, «внизу» – «простые, честные люди», те, кто – «в цехах заводов и на полях колхозов, на высоте строек и в глубине шахт», «честные и справедливые» представители интеллигенции, способные «в трудные минуты подниматься до вершин высокого гражданского мужества»[320].
И другое направление Авторских «апелляций» – к высшему партийному руководству и к тем коммунистам-руководителям («настоящим коммунистам»), которые «не формально принадлежат к ленинской партии», назначение которой быть «душой и мозгом народа»[321].