Поэтому, чтобы выиграть время и поразмыслить над ее решением, царское правительство дало понять, что оно готовит реформы; со сцены были убраны некоторые наиболее одиозные политические фигуры, чуть-чуть отпустили вожжи, чуть-чуть ослабили цензуру, создав видимость некоторой свободы слова, и, не тронув существа, навели некоторый либеральный лоск на правительственные учреждения (= хрущевские «реформы»!). Дальше политической спекуляции дело, разумеется, не пошло.
Чиновник быстро и хорошо усвоил «новый стиль» работы. Раньше он, говоря словами Щедрина, два каменных дома ложью нажил, а теперь пошел спрос на «правду», и он еще два каменных дома уже «правдой» нажил. Правдой ли, ложью ли – чиновнику все равно, лишь бы каменные дома наживать. Такой чиновник ясно и отчетливо видел – чуть-чуть изменились формы, но суть осталась та же самая; одну и ту же суть он совершенно реально видел в своих совершенно одинаковых домах, которые-то и были подлинною сутью. А либеральные писатели, не обращая внимания на одинаковость приобретенных чиновником каменных домов, этот символ одинаковости двух эпох, разглядывали «формы» и ликовали по поводу их «неодинаковости»[327]. И повторное, жесткое резюме: «Ничем существенным время Александра от времени Николая не отличается»[328]. И потому, поняв это, и при Александре (как и при Хрущеве) не следует рассчитывать на разные там «революции сверху». Только – «снизу», и только на подготовку массового народного движения (в близком или не очень близком будущем) есть смысл тратить свои силы. Тем более что время относительной «оттепели» всё-таки более благоприятно для подобной деятельности, чем время трескучих «морозов». И Автор видит в качестве образца деятельности прогрессивных людей в подобные эпохи – деятельность Чернышевского, который, ясно осознавая «сходство двух эпох», не упускал из виду и «некоторое различие» между ними «в формах управления». «И это различие можно и нужно было использовать в политической борьбе. Но, чтобы умело использовать, надо было правильно оценить его (избежать как недооценки, так и переоценки). И Чернышевский оценил: незначительные изменения, связанные с ослаблением цензуры, и вынужденное некоторое раскрепощение общественной жизни были для Чернышевского не объектом восхищения, не желанной достигнутой целью (как воспринимали их либералы), а взятыми с боя средствами будущей революционной борьбы. Изменившиеся условия для него – это лишь более выгодные условия борьбы, а не условия лучшей жизни. И этими условиями Чернышевский не преминул воспользоваться»[329].
Автор с вызывающей откровенностью зовет современников брать пример с «шестидесятников» XIX века, которые отнюдь не об исправлении «деформаций» думали: ««Современник» и Чернышевский учили и воспитывали новое поколение революционных бойцов, будущих героев 1960-х и 1970-х годов. Между читателями и «Современником» установился тот живой, духовный контакт, когда люди понимают друг друга с полуслова, с полунамека. Образно говоря, читатели журнала чувствовали себя членами революционного союза (пусть организационно неоформленного), центральным комитетом которого был «Современник», а вождем – Чернышевский. Среди них бытовало даже такое название – партия «Современник». Создание такой «партии», с силой которой не могла не считаться реакция и которую ввиду ее «оригинальности» невозможно было разогнать, создание такой партии – бессмертная заслуга Чернышевского и его ближайших сподвижников. Что же сделали эти люди, и прежде всего – Чернышевский, чтобы реализовать благоприятные возможности, какой знали они секрет «превращения журнала (при данных обстоятельствах) в «главный штаб» и «центральный комитет»?»[330]
«Секрет этот, – разъясняет Автор, – заключался не в чем ином, как в выработке научно и всесторонне обоснованной программы, «Современник» сделал глубокий анализ экономического быта России, дал всестороннюю оценку политического момента, и исходя из него выработал программу действий, наметил пути борьбы и ее конечные цели.
Все эти пассажи ясно свидетельствуют, что Автор твердо закрепляется на новом теоретическом рубеже: в стране сложилась общественная формация несоциалистического типа, преодолеть которую можно только путем народно-революционных действий. Но чтобы эти действия не были авантюрой, нужна программа борьбы, и важнейшей частью этой программы должно быть осмысление сущности этой новой, не предусмотренной прежними теориями, формации. И вот какие подходы к осмыслению этой новой формации намечены в рассматриваемой нами книге.