Всемирность – явление развивающееся – от более или менее случайного взаимодействия отдельных стран к их устойчивой и прочной связи, к их превращению в части единого целого…
Всемирность исторического процесса служит основой всемир-ности революционного процесса. Революционный процесс тоже есть единство разнообразного. И задача революционной теории – всесторонне изучить возможности и перспективы этого единства различных отрядов, а задача революционной практики – осуществить это единство в действительности.
Ведущим мотивом теории является отыскание национальных путей к решению единой интернациональной задачи. Интернациональное – определяющее, главное, подчиняющее себе национальное, но подчиняющее не прямо, не непосредственно, а путем преломление через национальное бытие.
Всемирность обусловливает появление спектра возможностей для ускоренного развития стран и народов и, следовательно, обусловливает возрастание роли сознательности в историческом процессе, роли субъективного фактора, в задачу которого входит выработка путей соединения мирового с национальным, выращивание на национальной почве, из национальных условий – мирового.
Это, так сказать, общий фон, на котором Автор далее рассматривает социальные изменения в различных странах и регионах мира, изменения, влияющие, в свою очередь, на современную теорию и практику революционного процесса, на три составляющих его потока.
Итак, по мнению Автора, три главных момента определяют суть и специфику социальной борьбы в России (Советском Союзе): это – «метаформация», т. е. мировая социальная система, частью которой является Россия (фактор «всемирности»); это – специфика русской истории, специфика русского бытия и менталитета; это, наконец – новая, особая общественная формация, сложившаяся в Советском Союзе, под влиянием вышеперечисленных и некоторых других факторов.
Мы уже – при анализе ткачевского социализма – сказали, как Автор представляет себе базис этой необычной формации, т. е. отношения собственности, характерные для нее.
Сейчас мы попытаемся ответить на вопросы:
– как эта концепция «новой формации» сопрягается с формационной теорией Маркса, и сопрягается ли вообще?
– каковы главные механизмы ее функционирования?
Вначале – о «сопряжении» с марксизмом. Да, она берет начало в теоретических идеях Маркса, а дальше – уж судите сами, остается ли она в пределах марксизма или выходит за них.
Принципиально особый (по сравнению с Западом) путь развития России вполне допускался Марксом. Когда в начале 80-х годов XIX века Вера Ивановна Засулич в письме спросила Маркса: должна ли, по его мнению, Россия развиваться далее по западным образцам, проходя все стадии капитализма, и применим ли анализ «Капитала» к российской реальности, Маркс, как известно, недвусмысленно ответил: анализ, представленный в «Капитале», базируется, главным образом на западноевропейском (преимущественно даже – английском) историческом материале; что касается путей развития России, то тут нужен специальный анализ; ищите, думайте, исследуйте, сопоставляйте и сами делайте выводы. И добавлял: совсем не исключено, что у России будет свой, отличный от Запада, путь развития.
В советское время письмо Маркса к Засулич не слишком было, что называется, «в ходу». Официальные советские марксисты исходили из того, что капитализм – универсальный общественный строй, с неизбежностью возникающий по достижении той или другой страной определенного уровня производительных сил, технической оснащенности. И надо сказать, что работы Маркса 50-х (и даже 60-х) годов давали основания для такого толкования. Так, адресуясь к читателям «Капитала» из других стран, Маркс восклицал: не думайте, что речь тут идет о судьбе лишь некоторых стран Европы и что вам удастся подобный путь миновать; нет, это и ваша судьба. И эта позиция была подхвачена революционными идеологами незападных стран (и России в первую очередь).
Первые русские марксисты (и их лидер Плеханов), боготворя Маркса, не оценили, однако, его рекомендаций в письме к Засулич и прошли мимо тех глубоких идей о самобытных путях развития России, которые были разработаны Чернышевским и которые так высоко ценил Маркс.