Сотрудник ЦРУ Г. Розецки, служивший в разведке в 1950–1960-е гг., в книге «Тайные операции ЦРУ», раскрывает цели и механизм этих операций — «бороться с коммунистическим режимом на его собственной территории, оказывать помощь, движению сопротивления, ослабляя лояльность граждан передачами по радио, листовками и литературой». И продолжает: «Вероятно, самый ощутимый результат „психологической войны“ — налаживание американских контактов с диссидентами в Советском Союзе. Началась публикация советских подпольных материалов на Западе, во многих случаях их тайком проводят обратно в Советский Союз для более широкого распространения»[139].
К началу 1960-х гг. США и всему Западу стало совершенно ясно, что ракетно-ядерная война против Советского Союза недопустима. С его стороны возможен адекватный ответ. Осознание невозможности уничтожения СССР военным путем, заставляет США усилить психологическую и пропагандистскую войну.
Госсекретарь США Джон Фостер Даллес в 1957 году наставлял: «Мы тратили много миллиардов долларов за последние пять лет, готовясь к возможной войне с использованием бомб, самолетов, пушек. Но мы мало тратим на войну идей»[140]. Его идеи и политика получили развитие и пропаганду в военно-теоретическом журнале НАТО «Дженерал милитери ревью», который откровенно писал: «Единственный способ выиграть третью мировую войну — это взорвать Советский Союз изнутри с помощью подрывных средств и разложения»[141].
«В шестидесятые годы, — по наблюдению генерала КГБ Ф. И. Бобкова, — „холодная война“ все заметнее переносилась непосредственно на территорию СССР»[142].
И это не случайно. Именно в эти годы в Советском Союзе появляется та микросреда, на которую Запад в борьбе со своим противником опирался, диссиденты. В лице диссидентов США получили своих агентов влияния, которые им были взяты под моральную и политическую защиту.
С. Г. Кара-Мурза подчеркивает, что «диссиденты работали в системном взаимодействии с пропагандистской машиной Запада… Без участия диссидентов — „наших“, изнутри советского общества, пропаганда „оттуда“ потеряла бы часть своей силы. Диссиденты с „Голосом Америки“ вместе составили систему с сильнейшим кооперативным эффектом…»[143].
Диссидентство с самого начала политически не было однородным явлением. В его составе самыми влиятельными были течения: либерально-западное и так называемое «почвенническое», национально ориентированное. Лидерами первого выступали А. Д. Сахаров, второго — А. И. Солженицын и И. Р. Шафаревич. Общим же для Запада в них было то, что они были частями одной и той же антисоветской «партии»[144]. При всей разности и даже противоположности их философских и политологических концепций, диссиденты разных мастей в годы «холодной войны» находились на стороне противника и помогали ему побеждать собственную страну.
Философ А. А. Зиновьев (сам в прошлом диссидент) считал, что «диссидентское движение» в СССР «было организовано Западом». По его мнению, это было первой попыткой создать в СССР «пятую колонну». В интервью «Независимой газете», A. Зиновьев дал такую оценку лидерам российского диссидентства: «Как социальные мыслители и Сахаров, и Солженицын — полные ничтожества. Не знаю, сознательно или… в значительной мере, думаю, что сознательно они были игрушкой, орудием „холодной войны“ и, надо сказать, умело подыгрывали всем этим западным махинаторам. Все эти люди — они предали Россию, они предали русский народ, сыграв самую подлейшую роль в истории человечества»[145].
Известный специалист по истории российского масонства B. С. Брачев полагает, что это вполне удалось, причем немалую роль в создании в нашей стране «пятой колонны» Запада сыграли и продолжают играть братья-масоны[146].
Союзником Запада в «холодной войне», впрочем, как до, так и после нее, в России являлись и являются масонские круги, сторонники переустройства общества на основе либеральных западных ценностей. О. Ф. Соловьев отмечает, что мировое масонство «бесспорно, сочувствовало и косвенно содействовало проведению согласованной политики Запада в „русском вопросе“»[147].
В. С. Брачев приходит к выводу, что «так называемые „национальные“ масонские ложи есть один из мощнейших очагов влияния мирового масонства на национальные государства, его своего рода пятая колонна в них»[148].
Однако главной объективной опорой Запада в холодной войне в самом СССР была либерально-западная интеллигенция, которая не находилась в легальной, официальной оппозиции властям и советскому строю, но фактически она в завуалированной форме являлась носителем оппозиционных идей. Она добивалась реформирования советской экономической системы в направлении усиления рыночных механизмов и либеральных ценностей в политической сфере. Представители этой интеллигенции находились во всех «клетках» советского общества, особенно в вузах, творческих союзах, многих журналах и газетах. Эта часть интеллигенции влияла на содержание идеологии и настроения в обществе. Она формировала критическое отношение к советской системе и одновременно создавала позитивный образ Запада в сознании советских людей. Они влияли непосредственно и на формирование политики КПСС и Советского государства, поскольку являлись консультантами, помощниками, референтами высших партийно-государственных руководителей страны. Известным влиянием на Н. С. Хрущева пользовался его советник Ф. М. Бурлацкий; на Л. И. Брежнева — А. Е. Бовин, Г. А. Арбатов; на М. С. Горбачева — Г. А. Арбатов, Г. Х. Шахназаров, А. С. Черняев, А. Г. Аганбегян, С. С. Шаталин и др. Не случайно Брежнев своих советников называл «мои социал-демократы».
145
«Я никогда не был диссидентом», — утверждает философ и писатель Александр Зиновьев //Фигуры и лица. 1998. №.10 (Приложение к «Независимой газете» от 30.05.1998). С. 10.
146