Историк А. М. Васильев пишет в этой связи: «Категорический ответ на все эти вопросы не будет дан никогда»[300].
Как бы то ни было, но это событие стало переломным как в дальнейшей судьбе Афганистана, так и в изменении политики СССР в отношении этой страны.
Амин, мобилизовав своих сторонников, по существу совершил государственный переворот. Тараки был арестован и 15 сентября 1979 года смещен со всех занимаемых постов. Амин стал неограниченным диктатором Афганистана[301].
Несмотря на то, что в Кремле действия Амина вызывали крайнее неприятие, тем не менее, за подписью Л. И. Брежнева и А. Н. Косыгина 17 сентября 1979 года в Кабул была отправлена поздравительная телеграмма, в которой говорилось: «Примите поздравления в связи с избранием Вас Генеральным секретарем ЦК НДПА, Председателем Революционного совета и Премьер-министром Демократической Республики Афганистан…»[302].
8 октября Тараки по указанию Амина был задушен. Известие о его гибели в Москве было встречено с сожалением. Громыко вспоминает: «Дополнительную остроту обстановки придавало убийство генерального секретаря ЦК НДПА Н. М. Тараки… Этот кровавый акт произвел потрясающее впечатление на все советское руководство. Л. И. Брежнев особенно тяжело переживал его гибель»[303]. Позднее, в 1980 году, во время встречи с президентом Франции Жискар д’Эстеном, Брежнев говорил ему: «Президент Тараки был моим другом. Он приезжал ко мне в сентябре. После его возвращения Амин его убил. Это настоящая провокация. Этого я ему не мог простить»[304].
После убийства Тараки Амин стремился доказать свою лояльность Москве[305]. Но в Москву после захвата власти он не приглашался. Отныне Амин рассматривался в Кремле не как товарищ, а как коварный, на все способный преступник. Убийство Тараки спровоцировало психологический перелом, который в конечном итоге привел к принятию решения о вводе войск. А. С. Черняев отмечает, что «Александров (Александров-Агентов А. М. — М. П.) на другой день после убийства Тараки сказал Брутенцу, что надо вводить войска»[306]. Но это было не единственное обстоятельство, способствовавшее изменению настроений в Кремле[307].
Захватив власть, Амин обрушил репрессии против сторонников Тараки. С момента захвата власти и до ввода советских войск были уничтожены без суда и следствия более 600 членов НДПА, военнослужащих и других лиц, заподозренных в антиаминовских настроениях[308].
Однако по внешним признакам отношения между советским и афганским руководством были вполне нормальными. Но в реальности они стали куда более сложными. Советскому послу А. М. Пузанову были даны указания «использовать контакты с X. Амином для дальнейшего выявления его политического лица и намерений»[309].
В СССР существовало подозрение, что Амин, всячески демонстрировавший свою верность Советскому Союзу и забрасывавший Москву просьбами о военной помощи, намерен восстановить связи с США и несколько ослабить зависимость Афганистана от СССР[310]. О повышении интереса США к Афганистану после свержения Тараки свидетельствовали конфиденциальные встречи в Кабуле между сотрудниками посольства США и X. Амином. 27 сентября 1979 года поверенный в делах США в Афганистане Амстуц сообщал в Вашингтон «о дружеской непринужденной беседе» с Амином, во время которой тот «был само очарование, излучал дружелюбие и дал понять, что хотел бы улучшить отношение с Соединенными Штатами»[311]. Опираясь, на рассекреченные документы, которые позднее были опубликованы, американский исследователь Д. Гиббс напишет, что советские власти не знали о том, что американцы отказались идти на сближение[312]. Однако в Москве тогда «не исключали, что он может обратиться к США с просьбой ввести войска, если Москва откажет ему в своем расположении[313]. Советский посол в Афганистане в 1988–1989 гг. Ю. М. Воронцов также в одном из своих интервью говорил, что руководители СССР всерьез восприняли слухи о возможности ввода американских войск в Афганистан и создании на южных границах СССР военных баз, опираясь на ошибочную информацию разведслужб[314].
В КГБ Амина подозревали в сотрудничестве с ЦРУ[315]. С недоверием к нему относились и многие высокопоставленные чины афганского руководства. Министры — Гулябзой, Ватаджар, Маздурьяр и Сарвари считали Амина агентом ЦРУ, о чем говорили представителю КГБ генералу Иванову[316].
301
Национальный центр внешнеполитических оценок 28 сентября 1979 г. подготовил документ под названием: «Межведомственный разведывательный меморандум», в котором говорилось: «Захват Амином в середине сентября единоличной власти в рамках халькистского режима еще больше осложнил для Советов проблемы отношений, как с режимом, так и с повстанцами. Полагаем, что в СССР, скорее всего, не провоцировали и даже не предвидели таких действий со стороны Амина» (Позиция руководства США в связи с вводом советских войск в Афганистан в 1979 г.// Новая и новейшая история. 1997. № 3. С. 112.)
308
Записка Ю. Андропова, А. Громыко, Д. Устинова, Б. Пономарева «К событиям в Афганистане 27–28 декабря 1979 г. в ЦК КПСС. 31 декабря 1979 г.» // РГАНИ. Ф. 89. Оп. 14. Д. 35. Л. 2.
309
Телеграмма МИД СССР от 15 сентября 1979 г. // Коммунист Вооруженных сил. 1989. № 21. С. 16.
310
См.:
311
Цит. по:
314
См.: