Наиль с Женей оглянулись, прикидывая, за что вперёд схватиться.
— Сервант к нам с бабушкой в кухню тащите, — предложила я.
— Почему в кухню? — не поняли оба.
— В той кухне поставим пока машинку стиральную. А смысл нам два хозяйства разводить? И шкаф туда поставим, временно.
Не знаю, что они поняли из моих сумбурных объяснений, но низ от серванта попёрли.
А я хотела сказать, что в одной из кухонь есть смысл сделать как бы прачку, но в последний момент подумала, что это звучит как-то по-буржуйски. Ну, как минимум, по-мещански. И стройные мои мысли смешались… короче, получилось как получилось, да и пофиг.
Разгребаемся!
24. ВОПРОСЫ БЛАГОУСТРОЙСТВА
СРОЧНЫЙ РАЗГРЕБОН
Вот интересно мне, кстати. Во всех стенках, которые я видела, отдельно сделан верх (антресоли), и чаще всего они точно такой же глубины, как и нижняя часть. А в старых сервантах отдельным был обычно низ. Причём, низ выполнялся на довольно высоких ножках, сантиметров по двадцать, и был гораздо глубже. Выглядело это со стороны, как три срощенных кубика на палочках, тогда как верхняя часть была повыше и поплоще, менее глубокая и обязательно с зеркальными «витринами» со стеклянными двухчастными задвижками. Не знаю, насколько понятно, но вид получался примерно такой.
У детей всё время возникало искушение по выступающему «бордюру» походить. Или хотя бы там посидеть.
Пока я это раздумывала, мужики отволокли нижнюю часть серванта и вернулись за верхней. А я, чтоб третьим тополем с Плющихи не стоять, начала игрушки детские в маленькую спальню затаскивать. Так и так, это будет потом Федькина комната, пусть там и стоят.
— Ольга, дальше что⁈ — гаркнули из коридора.
— А шифонер* сюда тащите. Или нет! Его сперва в новый шкаф перегрузить надо будет, а уж потом тащить. Кровать лучше мне унесите!
*Вот бесит меня писа́ть «шифоньер».
Никто не говорит «шифоньер»,
все говорят «шифонер».
Подозреваю, что большинство,
если им задать такой вопрос,
уверенно подтвердят родство
шифонера с фанерой.
Да ещё и напишут «шифанер»
или, наоборот, «фонера» —
однокоренные же…
А разве нет?
Всё, что не относилось к игрушкам, я столкала на полки здоровенного встроенного шкафа в прихожей. Этот шкаф, реально, такой здоровый был, что в него заходить спокойно мог хоть кто, не напрягаясь.
Мужики пришли, помогли мне кое-что забросить на верхние полки, свёрнутые рулонами ковры закинули в пустой зал… — и всё, дела внезапно закончились.
УМНАЯ МЫСЛЯ
— Пойдёмте, съедим что-нибудь? — предложила я.
— Я если поем, сразу усну, — хмуро сказал Женя.
— Да и по́фиг, уснёшь. Приедут грузчики — разбудим.
В кухне побрякивала посудой бабушка.
— Кашу рисовую будете? Или суп погреть?
— А каша с чем? — я заглянула в кастрюлю.
— С юзюмом.
Всегда она так называла изюм — «юзюм». И мне почему-то казалось, что от этого он становится более сладким. Магия-шмагия!
Мы согласились на кашу, и мне пришлось топать в свою комнату за стулом, потому как из трёх табуреток одна осталась у Наиля, как и один из двух стульев. А на втором я всегда сидела, когда печатала или за столом работала — вот мне его и утащили… И пока я ходила, меня осенила гениальная (я так считаю) идея.
— Наиль! — я отдала стул бабушке и подвинула к себе тарелку. Стоя поем, не помру. — А ты можешь лавочки сделать? У тебя же на работе станки есть?
— Около подъезда сидеть, что ли? — не понял он.
— Нет! Смотрите! У нас большой коридор. Ребятишек одевать на улицу или для бабушки — удобно. Сюда в кухню можно парочку поставить в угол, стол придвинуть — опять удобно. Доски сейчас на рынке купить можно.
— А что, правда, — закивала бабушка.
— На них можно чехлы сшить толстенькие, чтоб мягче сидеть. Надо — снял, в машинке постирал, — развила идею я.
— И гости если придут, — согласился Наиль, — теперь к Рашиду за досками-то не побегаешь.
— Морилкой покрасим, лаком покроем — как магазинские будут. Я тебе размеры напишу, а ты мне скажешь, какие доски… — и тут под окнами забибикала машина.
Мы бросились к окну и хором воскликнули: