Всё.
На тумбочке осталась концептуальная канистра молока. Я прикинул, не стоит ли перелить остатки в бутылку от колы. Решил, что нет. Отмывать потом, париться. Не заметишь каплю — тухнуть начнёт, киснуть. Ну, нафиг.
Можно было уходить.
Я посмотрел на рюкзак. На полотенце. Эх, была не была, быстренько…
Вот, бля, если бы я знал, что принятие душа превратится в столь убийственный квест…
Во-первых, душа не было. Нет, то есть, он как бы был… но без шланга. Просто лейка, вмонтированная в потолок над ванной. Прикол, да?
Нет, мне реально непонятно: наружный шланг подачи воды — насколько проще, чем в стену вделывать. А если где-нибудь начнёт подтекать? Ни разу не видел таких систем, чтобы работали вообще без поломок и огрехов. И как это потом менять? Расколупывать всё?
У них вообще всё было странноватым. Вот, к примеру, унитаз. С формой ничего сверхъестественного не придумали, но вот водой он был наполнен почему-то аж больше чем наполовину. Не унитаз прям, а аквариум. А вдруг забит? Мне представилась картинка, в которой тётка-администраторша утопает в извергающихся через край сточных водах. Фубля, только что обещал же постараться никого не убивать!
Я задумчиво нажал кнопку смыва. Раздались характерные звуки, в «аквариуме» образовался могучий водоворот и всё мгновенно утекло в канализацию. После чего снова наполнилось почти доверху! Проверил ещё раз — всё то же самое. Загадочная система.
Но это ещё цветочки. Я вернулся к душу.
Регулятор воды был один. Представили себе барашек крана включения-выключения воды. Так вот, он был один. Вообще. Я повернул его, как обычно, на открытие — пошла холодная вода. Нет, не пошла — хлестанула! Из поливалки этой, сверху. Я прямо сразу вспомнил Билла Мюррея, которого в такой вот гостинице каждое утро ледяной водой окатывало[17]. Крутанул назад, перекрыв этот ледопад.
Кран как будто бы немного ходил в плане от стены — к стене. Может, потянуть надо? Прикрылся шторкой на всякий пожарный, потянул. Ни фига. Зато надавить получилось. И что? Попробовал в этом положении открыть — вода полилась из обычного краника в ванне. Тоже холодная. Чё за фигня вообще?
Открыл ещё. Ещё. Вертушка не показывала признаком приближения к пределу. Да и напор, что странно, не усиливался. Зато внезапно полилась реально горячая вода! Так-так, уже что-то. Вернуть назад, чтоб стало посередине?
Ещё пять минут эмпирических изысканий (а я, на минуточку, сижу в форме номер ноль — душ же принимать пришёл) — и я выяснил, что для получения воды нормальной температуры надо продолжать «открывать» кран, и вот тогда, после ледяной и кипятка, в один прекрасный момент кипяток превратится в воду приятной горячести. Офигеть, до чего техника дошла.
Я вскрыл экономную крошечную упаковочку мыла (брусочек на один раз), помылся едва ли не быстрее, чем всю эту байду настраивал. Волосы, до сих пор отдающие лекарством и кровью, с удовольствием отмыл шампунем из такой же крохотной упаковочки. Почистил зубы одноразовой щёткой. Подумал. Сунул щётку к котелку, вместе с остатками пасты в микроскопическом гостиничном тюбике. Та, советская, которой агента вскрыл, лежала на самом дне рюкзака. Подозреваю, что следы крови на ней стёрты не до конца. И зачем-то мне казалось важным её с собой тащить.
С удовольствием растёрся свежим полотенцем. Одежду, за неимением других вариантов, пришлось надеть ношенную. Эх, носки хоть надо сменные купить. Завязал кроссовки.
И тут завозилась тётка.
10. ПРОСТИ-ПРОЩАЙ…
Вовка. Поздний вечер воскресенья, Беллингхем.
Администраторша явно пыталась орать и ползти. Я подумал, что если она вдруг задолбит своими ножищами в дверь, то привлечёт внимание куда раньше, чем мне бы хотелось. Взял беретту, сел напротив на корточки и сдёрнул с её лица тряпку. Тётка увидела ствол и замерла.
— Не рыпайся, с*ка, жива останешься. Слип! Андестенд?[18]
Она мелко покивала, продолжая гипнотизировать отверстие ствола. Я обратно обвязал ей башку куском простыни, прошёл в комнату, сел на кровать, покачался. Потом встал, включил телевизор чуть погромче (но не настолько, чтобы вызвать недовольство соседей), открыл окно (рамы оказались дурацкие, сдвижные вверх), снова от души плюхнулся на кровать. Встал уже очень и очень аккуратно, выглянул в окно. Тишина. По эту сторону дома — густые сумерки и ни одной живой души. Как удачно-то! И земля прямо под подоконником начинается.