Сергеич выложил на стол серенькую книжечку сберкассы и ещё документы:
— Вот, свидетельства о смерти на «родителей» Оли и Володи. Аттестаты об окончании основной семилетней общеобразовательной школы. Для Владимира — с техническим уклоном. Для Оли — с гуманитарным…
Тут, невзирая на табличку «ЗАКРЫТО», в дверь настойчиво застучали.
— Я на минуточку выйду, — извинилась бабушка.
Всё-таки, она продолжала оставаться директором культурного центра. Это у нас все мозги на раскоряку с предстоящими «похоронами», а люди-то живут обычной жизнью, им работу работать надо, текущие вопросы решать…
— На самом деле, очень вовремя Раиса Хасановна вышла, — сказал Сергеич. — Ещё один документ, и я предпочёл бы, чтобы Раиса Хасановна его пока не видела, во избежание ненужных вопросов. Свидетельство о приобретённой специальности в рамках дополнительных курсов профессиональной подготовки.
— Ух, ты! «Автодело», — Вовка принял именные корочки и показал мне разворот. Помимо выделенных категорий «А», «В», «С» и «D», внизу стояла дополнительная пометка: «допущен к управлению электротранспортом».
— Это про троллейбус? — уточнила я.
— Ага.
— И что, прямо можно управлять?
— Да куда там! — засмеялся Вова. — Где ты видела, чтоб в четырнадцать права оформляли? Куплю мопед и буду гонять, на него права не нужны.
— И тем не менее, — возразил Сергей Сергеич, — по достижении шестнадцати лет можно автоматически оформить водительское удостоверение, и личным автотранспортом вы можете управлять, при условии, что рядом находится водитель со стажем вождения не менее трёх лет.
— Да пусть будет, карман не тянет, — согласился Вова и сунул свидетельство в карман.
— А вы так и будете за нами всё время ходить? — внезапно для себя спросила я. — А жена? Она через неделю вешаться от такой жизни начнёт.
— Не волнуйтесь. У меня будут… сменщики.
— М-гм. Понятно.
Тут вернулась бабушка и дальше поехали разговоры про нашу «ликвидацию».
— Итак, давайте сразу определим предметы, которые будут предназначены для опознания, — попросил Сергеич.
— Тапки? — предложил Вова.
— Обувь, сумку какую-нибудь, записную книжку ненужную, — согласился тащмайор.
— У Вовы мастерка есть маловатая, — предложила бабушка.
— Пойдёт. Заранее приготовьте, во что будете переобуваться.
Мне в этом обсуждении почему-то совсем не хотелось участвовать. Вова смотрел на меня с подозрением и тревогой, но я не находила в себе сил даже чтобы улыбнуться в ответ.
— Всё, держите билеты. До Омска вы летите со старыми документами, оттуда — уже с новыми. Вторая пересадка будет в Челябинске. Не волнуйтесь, я всегда где-то рядом, но лучше бы нам с вами в процессе перелёта не контактировать. На месте подойдёте к окну справочной, вы, Раиса Хасановна, покажете свой паспорт, вас встретят и на машине довезут до места.
— Хорошо.
На этот раз бабушка тоже боялась, но ничего не говорила насчёт того, чтобы поехать поездом.
Вызов на мероприятие был на две недели — для выступления в начале этой выставки и в конце, поэтому никого не смущало, что мы берём с собой довольно много вещей, да на разные погоды. Мы вытащили рюкзаки и сумки и начали паковаться.
— Осеннее берите, — строго напутствовала бабушка, — там заморозки могут быть.
Понятно, что в Абхазии в нашем осеннем можно зимой ходить, но Вова был настроен скептически:
— Знаешь ли, я маловатые вещи не поволоку. Нафига их таскать? Куртку вот возьму с Канады. Ботинки, блин, жалко. Рашиду подарю, они почти не ношенные.
С этим Вовкиным стремительным ростом вся обувь тоже сделалась ему мала, и ехал он чуть ли не в резиновых сапогах — какие подошли.
В этих говнодавах Вовка выглядел истовым колхозником.
— С другой стороны, жечь не жалко, — мрачно заметила я. Настроение у меня стремительно опускалось на дно.
— Рюкзак у меня почти пустой получается. Может, книжки возьмём? Журналы, твои первые издания?
— Не хочу я ничего брать, — угрюмо сказала я. Я вообще много эпитетов знаю на эту тему, и все они подходят. Хмуро, гнетуще, депрессивно и так далее.
— Олька, не начинай, и так тошно.
— А раз тошно, то и не поедем никуда! — я подскочила и сердито рубанула рукой воздух.
Муж с тащмайором синхронно произнесли несколько непечатных слов.
— Что *****? Я материться не хуже вас умею, психушка не даст соврать. Какая-то комитетская крыса уже однажды нас слила? Слила! Нашли её? Ах, нет, пока что! И что, простите, помешает ей ещё раз нас заложить и сдать тёпленькими? Хоть из Абхазии, хоть с Таймыра? Что?! А усилия все наши для чего? Всё похерить ради того, что заинтересованные лица не могут обеспечить нашу оборону?