— А я не знаю… — совершенно поражённым тоном откликнулась я.
— Так там же дорогу делают! — просветил нас дядя Валя.
— Дорогу? — моему изумлению не было предела. — Куда⁈
— Так на «Сибирское подворье».
Я вообще ничего не поняла.
— А эта дорога им чем не нравилась?
Дядя Валя очень серьёзно посмотрел на меня в зеркало заднего вида:
— Ты лучше Сергеича на эту тему спроси.
Опа. Ладно, закроем пока эту тему. Однако, новость заставила меня внимательно оглянуться по сторонам. Так-так… Вон, на второй улице какие-то рабочие мелькают. Причём, не строят, а явно разбирают что-то. Да и по нашей первой какие-то бетонные штуки вон сложены! Это что вообще такое, я угадать не могу… К чему готовимся?
Я быстренько выдала Катьке мёд, отправила её домой и побежала к Сергеичу.
— Тащмайор! А что у нас происходит?
— Что такое? — вроде как удивился он. — Пока всё штатно.
— А что за дорога на «Подворье»?
— А-а-а, это чтобы снизить вероятность проникновения случайных лиц на… объект.
— Вы забыли слово «охраняемый».
— Хорошо, на охраняемый объект.
— И КПП поставят?
— Со временем, возможно.
— И капитальный забор?
— Ну, если будет КПП, то и забор, соответственно.
— А бабушка как будет на работу ходить? Два километра в обход? А остальные? Вы что там думаете вообще?
— Не волнуйтесь, Оля, для вас — и нас — будет оставлена калитка.
— С дежурным?
— Конечно.
— Прямо с автоматом?
— А как же без автомата-то?
Я подозрительно сощурилась:
— По-моему, Сергей Сергеич, вы надо мной прикалываетесь.
— Ни в коем разе! — уверил он меня.
Хм-м. Ладно.
Я пошла домой, рассуждая, что не получилось нас в военный городок упечь — так они нас им обстраивают! Мда. Судьба, видать, такая…
На другой день на Иркутск навалилась почти летняя жара — плюс девятнадцать днём!
— Вот не вовремя Ромыч заболел! — сетовала Катька, когда мы сидели в столовке.
— Главное, ты от него не подхвати! Давай там тоже витаминизируся: мёд, брусничка. Бодрый настрой. Это половина успеха, между прочим. Психосоматика — слыхала про такое?
— А чё это? — в очередной раз удивилась Катька. Блин, забавная она иногда.
— Ну, смотри. Плохое состояние тела влияет на психическую сферу. А можно развернуть процесс наоборот. Настраиваешься на правильную эмоцию — и физическое состояние улучшается.
Катька переварила информацию.
— Да ну, фигня какая-то.
— А вот и нет. Вообще переживание определённых состояний напрямую связано с телесными микропривычками. Вот, смотри. Эксперимент! Глупое лицо — можешь описать?
— Ну-у-у…
— Приподнятые брови. Круглые вытаращенные глаза. Расслабленные мышцы лица, особенно рот. Рот вообще обвислый может быть. В комплексе часто идёт вялый тонус мышц шеи, поэтому голова может подаваться вперёд. Воспроизведи. Давай, я серьёзно, эксперимент же. Попробуй сделать с лицом то, что мы сейчас описали.
Катька оглянулась на столовую, убедилась, что никто на нас не таращится, и начала изображать концентрат глупости. Вышло, честно скажем, не с первого раза.
— Решать любую интеллектуальную задачу в таком положении очень тяжело, — сказала я, когда она, наконец, преуспела. — Невыносимо даже. И если ты сейчас попытаешь вспомнить любое стихотворение, вычисление или формулу… О! Чувствуешь, мимический рисунок сразу начинает плыть. Мозг подстраивается. Ему неудобно так. Ему надо, чтобы человек был более энергичен, собран, это подстёгивает интеллектуальные усилия. Поэтому, кстати, если задача для человека сложна, он часто хмурится.
— Фига себе!
— А ты как думала!
Вечером, возвращаясь домой, я увидела, что сточные канавы вдоль всей верхней части нашей ньютоновской улицы раскурочены.
На самом деле, при ближайшем рассмотрении, оказалось, что всё не так страшно. Специальный маленький экскаватор выбирал узкие траншеи, а в них укладывались те бетонные штуки, которые я вчера увидела.
У калитки стоял дед Али и поглядывал за разворачивающимся действом.
— И зачем нам такие огромные канавы? — спросила я.
Дед ответил, как мне показалось, уклончиво:
— Блоки привезли типовые. Зато не забьются!
— А вон те узкие зачем?
— Для проводов.
— Ага, ясно.
Значит, телефонные и электрокабели спрячут под землю. Или не спрячут, а сделают дублирующие, на случай каких-нибудь диверсий. Ну-ну.