Продавщица попалась бодрая, очередь таяла на раз-два. Вот и бабуля передо мной составляет кефирчик в авоську.
— Мне две бутылки молока и баночку сметаны! — я высыпала в блюдечко перед продавщицей свои копейки.
Она шустро пересчитала и сгребла мелочь, выставила продукты:
— Следующий!
В том месте, где очередь заканчивала стоять сплошной стеной, послышались недовольные голоса:
— Женщина, ну куда вы без очереди⁈
— Да вон моя внучка! — я узнала взволнованный бабушкин голос.
— Баба, я уже купила! — крикнула я, сгружая свои бутылки в сумку.
В ответ на мой тоненький вопль стена бабусь раздвинулась и вынесла меня на берег, где хлопала крыльями взъерошенная баба Рая. Волосы аж из-под пухового платка выбились, что ж так волноваться-то…
— За хлебом пойдём? — предложила я.
— Ну, пошли, — она вздохнула. — Масло надо было спросить.
— Нету масла! — услышала продавщица. — В понедельник будет привоз.
— Ну, вот! — почему-то обрадовалась я. — Пошли, булочку с изюмом купим?
— А чё, стряпанно не хочешь? — удивилась она, выходя из магазина.
— Тогда мало молока взяли, — резонно возразила я. — На стряпню сразу бутылка уйдёт!
— Хм, — бабушка поджала губы. Молоко водой разбавлять она не любила. — Тогда картошки пожарю с колбасой?
Она, наверное, не столько спрашивала меня, сколько думала вслух. Но идея жареной картохи — да с колбасой! — вызвала у меня приступ восторга. Так вкусно, как бабушка, никто это делать не умел.
— Давай!
В хлебный мы всё же зашли и булок купили, хотя вид открытых витрин, наполненных хлебом, который люди брали просто руками, вызывал у меня желание зажмурить глаза. Мама дорогая… Хорошо, у нас хоть был пакетик с собой, потому как в магазинах никакой упаковки было не предусмотрено, даже купить.
С другой стороны, забыла я, что ли, как мы с Танькой и Иркой летом за хлебом ходили? Пока назад булки тащим — что они, что я корки пообкусываем. Вкусно же, пока горячий. Хрустит. А пахнет одуряюще! А пакетов чаще всего не было, мдэ.
ОТ СЛОВА ХУДО
Дома я наелась булки с молоком, потом борща со сметаной — именно в таком порядке, не могла удержаться, аж тряслась, помыла посуду (это всю жизнь моя обязанность) и пошла к себе. Была у меня мыслишка: кое-какие зарисовки к будущей повести поделать. Тем более, бабушка сказала, альбомов мне ещё купит. Можно сильно себя не ограничивать…
Всё было здорово, пока я не поняла, что плохо помню линии сопок вокруг Коршуновского ГОКа. А как выглядит карьерный самосвал в восемьдесят первом году — вообще имею весьма смутное представление. Да и анатомию зверей бы подглядеть где-нибудь, чтобы не опростоволоситься со своими художествами. Блин, как интернета-то не хватает! Мне надо было много чего. Как выглядит Москва и, в частности, вокзал? Поезда дальнего следования — внутри и снаружи? И прочее, и прочее…
Единственным путным источником информации на данный момент могли быть книги. Энциклопедии, альбомы с фотографиями или рисованными картинками. Нет, лучше с фотками, а то знаем мы этих фантазёров.
А единственным источником книг в больших количествах была что? — Библиотека!
Местная, детская художественная, сидящая пока в приспособленной квартирке в соседнем доме, для этих целей не годилась совсем. Набор книг там был убогий. Вот когда они в новое здание переедут, в пристрой к девятиэтажке, тогда у них и хранилище приличное будет, и в читальном зале всякое интересное. А пока… В школу, что ли, ломануться? Прикрыться матушкой, напроситься в библиотеку? Библиотекарша там, вроде, неконфликтная тётка была — если там работает сейчас именно та, которую я помню. Постараюсь навести дипломатические мосты. Другого варианта у меня всё равно нет.
Значит, в понедельник нужно будет постараться совершить рейд в школу.
А пока… я пристроилась у окна и сделала несколько зарисовок. Сильно мне хотелось нарисовать бабушку, но я очковала раньше времени вскрыться. Надо будет в этой школьной библиотеке что-нибудь про обучение рисунку и живописи найти, типа я сама по книжке научилась. Научилась же я как-то сама читать? В три года, никто не знает — как. Значит, и это вполне сможет прокатить. И в тему рано проявившегося таланта вполне впишется.