Шаста не оборачивалась. Она привыкла, что парни в колледже ходят за ней хвостом по коридорам, беззастенчиво пялясь на ее плавные обводы, насилуя ей уши криками: «Перепихнемся, Шаста?». «Как ты больше любишь кончать, Шаста?» – орали ей горластые придурки.
Кто-то дернул ее за дреды.
– Шаста! Пусти меня под ковер!
Шаста обернулась, надеясь увидеть Уолтера. Голос был очень похож. Но нет, за спиной у нее оказался какой-то торчок, у которого изо рта несло пережженной грошовой травой. Торчок кинулся на нее, вытянув губы трубочкой и высунув язык.
– Я буду скучать по тебе, Шаста!
Она увернулась, не дав схватить себя за жопу, и растерянно пролепетала:
– Чего по мне скучать, куда я денусь…
А потом сообразила: она-то никуда не денется, а вот этот бедный обдолбыш очень даже.
И он, и все остальные пацаны, с которыми она учится в колледже, очень скоро умрут страшной, мучительной, чудовищной смертью.
Бедный укурок. Бедные, бедные мальчики…
Все их похабные слова и действия Шаста не воспринимала всерьез. Даже когда ее пытались ущипнуть за обтянутый легинсами зад. Она-то знала наверняка – парни хорохорятся от страха.
Доктор Бролли, профессор, который преподавал у них в Орегонском университете современную политику, все объяснил. Знакомство со своим предметом он начинал с модуля по книжке одного немца. В книжке этой заслуженный-простуженный академик по имени Гуннар Хайнзон убедительно втирает, что все крупные политические потрясения коренятся в единственном демографическом явлении – избытке молодых людей мужского пола. Ученый фриц окрестил этот феномен «молодежным бугром». И было совершенно очевидно, что профессора Бролли эта идея приводит в экстаз. Если тридцать процентов населения вашей страны составляют мужчины от пятнадцати до двадцати девяти лет, вы в зоне риска!
А если эти мужчины еще и не голодающие и мало-мальски образованные, они непременно начнут грызню за статус. Тут-то все и завертится. По мнению герра Гуннара, тот, кому жрать нечего, за социальным признанием гнаться не будет. Ну и те, кто не умеет читать, в жизни не догадаются, что в мировой истории они никто. А вот если юнцы накормлены и грамоте обучены, тут молодежный бугор превращается в волчью стаю алчных до признания самцов.
Любимым примером доктора Бролли был 1484 год в Испании, когда римский папа Иннокентий Восьмой назначил смертную казнь за любые формы контрацепции. Среднее количество детей в испанской семье тут же скакнуло с двух до семи. Наследство полагалось только первенцу мужского пола. Девочки в те времена вообще мало на что могли в жизни надеяться. А вот мальчики… лишние мальчики желали статуса, власти, признания, места в социальной иерархии. Именно «вторые сыны», называвшие себя secundones, хлынули в Новый Свет со вторым плаванием Христофора Колумба, именно из них сложились легионы конкистадоров, поработившие несчастные племена ацтеков и майя.
Если верить Википедии, Гуннар Хайнзон родился в Польше в 1943 году. То есть теперь был уже суперстар, песок сыплется. Поэтому по части привлекательности Шаста оценивала его на трояк – несмотря на пафосную европейскую фамилию и тот факт, что он блондинчик.
Доктор Бролли утверждал, что на всем протяжении человеческой истории такие вот состоящие из юных горлопанов молодежные бугры свергали правительства и развязывали войны. В XVIII веке во Франции резко увеличилась численность населения, цены на продовольствие поползли вверх, начались бунты; слово за слово, разгулявшиеся молодцы скинули аристократию Людовика Шестнадцатого и отчекрыжили Марии-Антуанетте венценосную башку. Та же история и с большевицкой революцией – ее устроил поток лишних крестьянских сынков, на чью долю не хватило земли под распашку. В тридцатые годы XX века «молодежный бугор» возник в Японии и учинил Нанкинскую резню. На гребне такой же волны поднялся Мао Цзэдун в Китае.
Шаста внимала профессору с большим интересом. Получалось, что все самые ужасные события происходили от переизбытка молодых и горячих потенциальных бойфрендов.
Если верить Совету по международным отношениям, в период от 1970-го до 1999-го восемьдесят процентов гражданских столкновений происходило в государствах, где люди до тридцати лет составляли шестьдесят процентов населения! Сейчас в мире насчитывается шестьдесят семь стран с «молодежным бугром», и в шестидесяти из них отмечаются высокие показатели социальной напряженности и уровня преступности.
И словно вторя профессору Бролли, мисс Петтигроув, которая вела у них «Общие вопросы гендера», вещала с кафедры о том, что всякий конфликт, сокращающий численность мужского населения, повышает социальную ценность мужчин. Лишившись роскоши выбора, женщины превращаются в голодных кошек и выстраиваются в очередь к любому обладателю хера в штанах.