Вновь вокруг была сплошная темнота. Я уносился от той светлой женщины в какую-то бездну. Мне было легко и приятно. Не могу объяснить, как это получается, но передо мной снова показался белый свет. Увидев этот небольшой проем, я направился к нему. Приблизившись, меня начало трясти. В мою сущность вливались многотысячные энергетические иглы. Вокруг меня сверкали молнии. И вот наступило облегчение. С первой попытки глаза мои не открывались, но я слышал, как кто-то говорил: «Док, он приходит в себя. Пульс, давление, сердцебиение нормальное». «Где я, что со мной?» «Джонни, успокойся, все будет хорошо. Молчи, тебе пока нельзя говорить». «Док, что же со мной?» «Ничего, обыкновенная передозировка, скоро ты придешь в себя, хотя…» «Док, почему ты замолчал?» «Так нужно» «Скажи мне, где я нахожусь?» «Может тебе еще сказать, какой сейчас год»? – и доктор засмеялся. «Скажи, мне интересно знать» «Люди, люди, до чего мы идем. Джонни, сейчас 1987 год. Ты находишься в реабилитационном центре для наркоманов» «Как, 1987 год, сейчас должен быть 1433» «Вот-вот, я и говорю, до чего мы дошли». «Док, почему у меня болит щека?» «А вот об этом мы поговорим после того, как ты выйдешь из этого прихода» «Странно, но я ничего не помню» «Джонни, на это потребуется еще два дня» «А где мой кот?» «Об этом можешь спросить у Эльзы. Это медсестра, которая присматривает за тобой».
И, действительно, уже через два дня мое сознание восстановилось. Ко мне подошла медсестра и спросила:
- Как ты себя чувствуешь?
- Нормально. Но я хочу знать, где мои родители, брат?
- Ты что, вообще ничего не помнишь?
- Нет.
- Джонни, твоих родителей больше нет. Ты убил их, а точнее говоря – зарезал, и брата тоже. Обороняясь, он поранил тебе щеку.
- Сестра, но такого не может быть. Мы вчера поужинали и легли спать.
- Извини меня, но это было не вчера, а четыре дня назад. Знаешь, тебя ждет смертная казнь. Мне, конечно, нельзя говорить тебе об этом, но ведь мы живем не в средневековье, и об этом случае знают уже все.
- Хорошо, оставь меня одного. Мне нужно обо всем подумать и все вспомнить.
Эльза вышла из палаты. Я встал и подошел к окну. Странно, но я такого никогда не видел, это был просто кошмар. Посмотрев на себя в зеркало, я испугался. Мне все это снится. И вдруг я услышал тот голос, который сопровождал меня всегда: «Нет, Анатас, это не сон. Я тебе уже говорил, что ты будешь пребывать везде. Вот ты и снова в этом убеждаешься. Но это только начало, и тебя ждет смертная казнь. Я тебе помогу, но ты должен вернуться туда, откуда пришел».
- Но, как я это сделаю?
- Очень просто. Бери вот этот нож и перережь себе вены. Не бойся, умрет Джонни, но не ты.
Я так и сделал. Через некоторое время все вокруг меня зашумело, стулья и кровать поднялись до потолка. Они летали как птицы. В теле ощущалась слабость. Я тоже поднялся к потолку, и в это время в палату вбежала медсестра. Она сильно трясла тело Джонни, но оно лежало бездыханно в луже крови. Мне приятно было наблюдать за всем этим, и меня снова несло в бездну. Со мной рядом находилась страшная черная тень.
Проснувшись утром, я подошел к окну. На улице было пасмурно, море шумело, огромные волны прибивались к берегу. В это время в комнату вошла мама и обратилась ко мне:
- Сыночек, как тебе спалось?
- Мама, а где док, медсестра Эльза?
- Сыночек, а что такое док, что такое медсестра? Тебе, наверное, что-то приснилось?
- Нет, мама, я там был.
- Где это, там?
- В том городе, где много машин, больших домов. Ведь сейчас 1987 год, а вы живы. Странно.
- Да что же с тобой? Почему у тебя поцарапаны руки? Неужели это кот…
- Нет, я был там, где-то далеко.
- Хорошо, с сегодняшнего дня ты будешь спать не с котом, а со своим братом.
Я согласился с ней.
Во время завтрака мама рассказала отцу о моем сне. Он долго и громко смеялся:
- Сынок, говоришь: машины, большой город, док, медсестра Эльза. Что только не приснится в таком возрасте. Мы с мамой снова уходим в море, а вы остаетесь с братом дома. Прошу тебя, ведите себя пристойно.
- Отец, но ведь на море шторм.
- Дети, но нам надо. Хотя я к твоим словам прислушаюсь. Мне тоже снилось нечто необъяснимое. И, самое интересное, мне кажется, да и не только – но мы живем здесь не одни. Рядом с нами еще кто-то находится, но мы этого не чувствуем. Может быть, со временем мы покинем этот дом и переедем в другое место. Но как бы то ни было, в море сегодня не идем. Будем отдыхать. Думаю, что все одобрят мое предложение.
Я впервые в своей жизни прочувствовал некий уют, но этих чувств мне хватило не надолго. Какая-то сила заставила меня выйти из дома, и я направился к бушующему морю. Казалось, что волны вздымаются до небес, вокруг все шумело. Закрыв глаза, я увидел перед собой огромный кипящий чан. Мне стало страшно, и я открыл глаза. Передо мной стоял мужчина в черном балахоне, который промолвил:
- Анатас, я очень рад за тебя. Ты прошел первые испытания, и я убедился в том, что ты можешь пронизывать пространство, и время для тебя не будет являться помехой.
- Кто ты?
- А разве ты меня не узнаешь. Я твой учитель и твоя судьба.
- Нет, я вас не знаю.
- Хорошо, но я тебе уже говорил, что со временем ты все узнаешь обо мне. Сегодня ночью, когда уснут т… родители, ты придешь на кладбище, и я тебе кое-что покажу.
- Нет, я туда не пойду.
- Пойдешь, ведь старших нужно слушать. А сейчас ты даже не будешь помнить. Я тебя кое-куда перенесу.
–––––––––––-
Большой деревянный дом. В одной из комнат прямо на полу лежал капитан Ерофеев. После вчерашнего его тошнило, и было плохо. Он привстал, его начало бросать из стороны в сторону.
- Старшина, старшина! Агафонов, да, черт тебя побери, где ты есть?
В комнату вошел Агафонов и сказал:
- Товарищ капитан, я вас слушаю.
- Дай мне что-нибудь, мне плохо.
- О, товарищ капитан, это я знаю.
- Ты слушайся старших по знанию и принеси мне что-либо испить.
Через некоторое время Агафонов принес водку. Ерофеев выпил и с облегчением вздохнул:
- Вот это да, вот мы вчера дали…
- Товарищ капитан, я не знаю кто ты. Но то, что вы вчера натворили с полковником Воснецовым, на меня до сих пор наводит ужас.
- Слушай, что ты имеешь в виду?
- Разве вы и, правда, ничего не помните?
- Нет, я ничего не помню. Так что же все-таки случилось?
- Хорошо, слушайте. Вчера изрядно выпив, вы пошли в седьмой барак, убили майора. А этому генералу, что доставили позавчера, вы отрезали голову. Я смотрел на все это со стороны и видел в вас не людей, а обыкновенных зверей.
- Слушай, Агафонов, ты о чем говоришь?
- Да о том, что видел.
- Допустим, все было так, но ведь я сотрудник НКВД и мне можно все. Запомни раз и навсегда, когда человека покидает страх, он становится зомби. И ты для меня не указ.
- Товарищ капитан, я то не указ, но я люблю тишину. И когда эта тишина наступает для каждого человека, наступает отдых для души. А у вас этого нет, да и у полковника тоже. Но это еще не все. В женском девятом бараке вы изнасиловали двух заключенных женщин. Затем распороли им животы и с пьяным дурацким смехом покинули барак.
- Во, Агафонов, ты даешь. Неужели ты не хочешь служить в войсках НКВД?
- Я здесь нахожусь по призыву и мне скоро увольняться. Да, я понимаю тех людей, которые сидят у нас. Они политзаключенные, репрессированные. Но, поверьте, товарищ капитан, они же люди.
- Ты мыслишь хорошо, я тебе ставлю положительную оценку. Скажи мне, куда вы дели трупы, вы их прикопали?
- Товарищ капитан, как же их прикопаешь, когда здесь вечная мерзлота.