Ссянъчхон кыйбонъ
Удивительное соединение двух браслетов
ПРЕДИСЛОВИЕ
В Рукописном отделе Института народов Азии АН СССР в числе рукописей и ксилографов бывшей коллекции известного «английского востоковеда В. Г. Астона находится рукопись романа «Удивительное соединение двух браслетов» (***) — «Ссянъчхон кыйбонъ» (С-2). Рукопись включает 22 тетради с общим количеством листов 1233 (публикуемая I тетрадь содержит 02+59 лл.) 28,5*19,5 см, размер текста 26*16 см по 10 строк на странице; пагинация китайская, по тетрадям; бумага корейская, плотная, желтоватая, пропитанная маслом. Памятник написан корейским буквенным письмом (кукмун), полускорописью, местами скорописью, время создания его и автор не обозначены.
Известные нам библиографические справочники и литературоведческие работы дают следующие сведения об этом романе.
В первом томе «Bibliographie Coreenne»[1] под № 933 значится произведение под названием *** (?)[2].
По-видимому, Куран непосредственно не был знаком с этой рукописью. В иероглифической записи названия второй иероглиф *** представлен только фонетической частью ***. Очевидно, поэтому автором сделан неверный перевод заглавия: «Rencontre merveilleuse des deux fleuves» («Удивительная встреча двух рек»).
О романе «Ссянъчхон кыйбонъ» и о произведениях сходного жанра упоминается в работе Ким Тхэ Чжуна «История корейской повествовательной литературы»[3]. Однако автор ссылается только на библиографию Курана.
В работе Цой Хён Бэ «Изучение корейской письменности»[4]об этом романе ничего не сказано, хотя в ней дается подробное описание сохранившихся памятников (рукописей, ксилографов и старопечатных книг), написанных корейским буквенным письмом. Нет указаний на этот памятник и в работе Маэма Кёсаку «Каталог старых корейских книг»[5].
Отсутствие данных об этом памятнике в библиографических, работах дает возможность предположить, что публикуемая рукопись — редкая или, быть может, уникальная.
«Ссянъчхон кыйбонъ» относится к жанру романа, появившемуся в Корее во второй половине XVII в. Это был период, когда в недрах феодального общества зарождались новые отношения, развивались ремесло и торговля, росли города и городское население, которое все настойчивее требовало прав гражданства. В связи с кризисом феодальной системы обострилась борьба янбанских [6] группировок. Все быстрее шел процесс разорения мелких и средних янбаней. Во всех слоях средневекового общества зрело недовольство существующими порядками. Это недовольство обобщалось и формировалось оппозиционными идеологическими течениями, возникавшими в среде передовой части правящего класса. Наиболее сильную оппозицию представляло движение, которое появилось в середине XVII в. и проходило под лозунгом «за реальные знания», откуда оно и получило свое название «сирхак» — движение «за реальные науки». Лозунг был выбран не случайно. В условиях господства конфуцианской идеологии средневековая наука сводилась в основном к толкованию классических конфуцианских книг, в то время как развитие общества толкало человечество на поиски практических знаний, которые способствовали бы развитию реальных наук. Зачинателями этого движения были крупные ученые XVII в. Лю Хён Вон (1622-1673) и Пак Се Дан (1629-1703).
Деятельность просветителей-сирхакистов не ограничивалась пропагандой естественных наук. Они противопоставляли официальному, ортодоксальному конфуцианству комплекс идей, правда, еще открыто не порвавших с конфуцианством, но уже несших в себе зерна демократического и в известной мере буржуазного мировоззрения.
Одним из основных вопросов, волновавших сирхакистов, был вопрос о месте и роли личности в обществе, о взаимоотношениях человека и общества. Впервые эти вопросы были затронуты в художественной литературе XVII в., когда появились крупные по объему произведения, дававшие возможность на примере истории целого поколения, а часто и нескольких, проследить жизнь представителей самых различных общественных прослоек. В этот период получили распространение переводы китайских романов самого разнообразного характера, таких, например, как «Сон в красном тереме», «Речные заводи», «Троецарствие», «Путешествие на запад», «Цзинь, Пин, Мэй» и др. Китайские романы определяли в значительной степени вкусы корейских читателей и писателей, создавших оригинальные произведения в этом жанре. Они оказали большое влияние на формирование жанра романа в корейской литературе. Корейский роман испытал воздействие прежде всего социально-бытового китайского романа, в то время как китайский героический роман оказал влияние на повесть (например, такие произведения, как «Повесть о Чо Уне» или «Повесть о Хон Гиль Доне», написанная под явным влиянием «Речных заводей»).