На пароходе заметив заметавшегося на плоту десятника, почувствовали неладное и два матроса из команды кинулись к нему. Они выловили из воды, появившегося на поверхности Савелия и вместе с ним вытащили Клима. Матросы с трудом разжали пальцы Савелия от рубахи Клима и положили обоих на бревна.
— Откачивайте его — приподнял голову Савелий и тут же уронил ее.
Но матросы и так уже принялись за Клима. Возились они с ним долго. Наконец из Клима хлынула вода и появился пульс. Савелий уже немного пришел в себя и внимательно следил за действиями матросов, давал им дельные советы. Взглянув на спасенного, он заметил его чуть порозовевшие щеки и облегченно вздохнул.
— Ну, слава богу. Жить будет.
Десятник суетился, рядом, сокрушенно хлопал себя руками по бедрам:
— Надо же, как же это так. Вроде все вязали исправно.
— Бывает проволока с браком попадет — заметил один из матросов.
— Вы уж мужики не губите меня — с мольбой глядя на Савелия бормотал десятник. Ведь вредительство пришить могут
— Да, брось ты — махнул рукой Савелий — Обошлось и ладно. Ребят вон команды угости.
— Это я мигом, — обрадовался десятник и поспешил к своей лодочке, привязанной к плоту. Он отвязал ей, ловко уселся за весла и быстро погреб к поселку.
Клим пришел в себя, но еще не мог приподняться. Он внимательно посмотрел на сидящего рядом Савелия и движением пальцев поманил его к себе. Савелий наклонился и Клим тихо прошептал:
— Спасибо тебе, Савелий. От себя говорю, жены и детей…
— Еще чего — буркнул тот и смущаясь заорал на матросов — Чего стоите. Тащите вон из шалаша одеяло. Раздеть его надо и укутать. Хотя и лето, а в его состоянии сырым ни как нельзя.
Матросы удивленно взглянули на Савелия, но перечить не стали и беспрекословно выполнили приказание сплавщика.
— Может его в шалаш занести — только и спросили.
— Не надо — ответил Савелий — Пусть тут на воздухе побудет. Скоро поднимется. А вам, ребята, спасибо — добавил он извиняющимся тоном — Мы тут сами справимся.
Матросы собрались на пароход, но тут показалась лодка сплавщика и они решили дождаться обещанного угощения. Десятник проворно привязал лодку и осторожно шагая по пучкам, подошел к мужикам. В руках у него была плетенная корзина.
— Вот угощайтесь — выкладывал десятник содержимое корзины.
На бревнах оказалось пять бутылок водки, две краюхи хлеба, кружок колбасы и большая соленая трещечина. Савелий усмехнулся, отхватил ножом кусок трески, отрезал пару ломтей хлеба и взял бутылку водки.
— А это, ребята, забирайте с собой — указал он матросам на остальное — Выпейте за спасенного раба божьего Клима. И еще раз вам спасибо.
Довольные матросы поспешили к себе на пароход, опасливо шагая по пучкам. Савелий распечатал бутылку, плеснул в кружку и подал Климу. Тот с усилием приподнялся, слабой рукой принял кружку и осушил ее. Савелий, наблюдая за ним, спросил:
— Ну как? Пошла?
— Пошла — не сразу ответил Клим, глубоко выдохнув.
— Все — хохотнул Савелий — Раз организм принял водку, значит теперь все будет в порядке.
Выпил и он сам и десятник. Тот еще раз попросил сплавщикам молчать о происшествии, но Савелий отмахнулся от него, десятник теперь уже сам понимал, что это мужики не из болтливых и язык за зубами держать умеют. Он только спросил Савелия: -
— Как теперь тебе быть с напарником-то?
Савелий подсел к Климу и пощупал его руку:
— Болит? — спросил он.
— Ноет немного — ответил Клим — Но перелома, пожалуй, нет. Пройдет. С тобой поплыву.
Пароход издал короткий гудок, ожидая сигнала сплавщиков. Десятник заторопился, пожелал мужикам счастливого пути и передал им бумаги на плот. Количество кубометров он уменьшил. Савелий поднялся и, шагнув вперед, флажком подал знак капитану. Пароход натянул буксирные канаты и натужно выплевывал густые клубы черного дыма, сдвинул плот с места и потянул его за собой.
К ночи у Клима рука опухла и поднялась температура. Савелий делал ему компрессы, отпаивал чаем. Время от времени он обходил плот, проверял пучки и добавлял керосин в габаритные фонари. Утром он направился в голову плота и вызвал с парохода шлюпку. Шлюпка прибыла и вернулась с лекарствами. Савелий выхаживал Клима до самого Архангельска. Температура спала, но опухоль на руке еще оставалась. Сдав плот на лесозавод, Савелий отвел товарища в больницу и неделю болтался по Архангельску, навещая больного и подкармливая его. Из больницы Клим выписался с подвешенной на груди посредством косынки рукой. Домой они отправились вместе и с тех пор стали закадычными друзьями. Подружились и их жены. Друзья встречались семьями, но в последние годы их встречи стали реже, и поэтому Павла была так рада Савелию. Она потчевала дорогого гостя, радушно подкладывая ему лакомые куски курятины:
— Еще вчера бегала по двору.
— Чего это вы её бедную — улыбнулся Савелий
— Дак ведь гостя ждали — присела напротив Павла, подперла голову кулачком и спросила — Как там Мария?
— Нормально — ответил Савелий — Привет тебе передает как дети-то у вас?
— А что дети, выросли и улетели из гнездышка. Валентина уже в Питере на третьем курсе. Михаил в Котласе в депо работает. Слава Богу, детьми довольны. Все время молюсь за тебя Савелий, кабы не ты не поднять бы мне детей. Куда бы я без Клима. Постоянно молю тебе здоровья — Хозяйка передником смахнула выступившую слезинку.
— Полно тебе, Павла. Нашла чего вспоминать — недовольно сказал Савелий — Налей-ка еще чайку.
Хозяйка ушла к печке, а Савелий в уме стал прокручивать свой путь в Кузнецово и обратно.
Вроде все было сделано правильно. Угрызений совести не было. Оставалось ощущение брезгливости. Как-будто он соприкоснулся с чем-то грязным, мерзким. Несомненно, он испытывал и чувство облегчения. Даже трудно было представить, что бы случилось со всеми ими, если бы Клюев стал осуществлять задуманное. Большая беда коснулась бы многих.
В памяти мелькнул силуэт человека с коробом, когда он сушил одежду у костра. Но Савелия это не обеспокоило.»Мало ли кто в лесу бродит», — подумал он. Да и далековато уже от Кузнецова было. Он с удовольствием выпил очередной стакан чая и засобирался на тонь. Хозяйка попыталась еще потчевать его, но Савелий категорически отказался и спросил: -
— Лодка-то на месте?
— На месте. Весла на дне валяются.
— Павла, у меня к тебе просьба есть — обратился Савелий к хозяйке, завязывая котомку.
— Говори, что надо, сделаю. — с готовностью отозвалась Павла.
— Надо пароход с Котласа встретить. С него должен выйти мужчина. В очках, усики короткие, в руках будет саквояж кожаный. Привези его на бричке на тонь. Мы на лодке встретим вас.
— Ладно — довольная поручением, согласилась Павла. — обязательно встречу и привезу.
— Тогда я пошел. Что Климу передать?
— Пусть не скучает — лукаво улыбнулась Павла.
— Передам — в тон ей ответил Савелий и пошел к выходу.
Дом Клима стоял почти в начале города на кругом берегу реки. Савелий спустился по земляным ступенькам к воде. Там он сразу увидел лодку Клима. Ему уже приходилось пользоваться в короткие наезды в гости к Климу Савелий столкнул лодку в воду, кинул котомку в корму и уселся за весла. Он решил сразу переплыть реку, а потом спуститься вниз по течению до самой тони.
***
Фома Мельтяшкин — мужичок лет за пятьдесят, щуплого телосложения, с взлохмаченной жидкой бороденкой и такими же усами возвращался с Княжи в Кузнецове». Дорога не дальняя, всего-то километров пять. В Княжи он был у свояка Петра Першутова, с которым они до полуночи в местном полое бреднем ловили рыбу. Ловилось неплохо и в берестяном коробе за спиной Фомы лежало несколько небольших щук, ну и разной мелочи. Он был доволен и хотелось бы ещё порыбачить, но надо было возвращаться. Фома работал матросом на пристани и спешил успеть туда как можно раньше. Вместо себя он оставил встречать пароход из Котласа старшего сына Николая, но тому надо было плыть с рыбаками на тонь, и Фома обещал вернуться рано, до рассвета.