Тёплым солнечным июньским утром со стороны леса по уральской конной дороге выехали четверо всадников с привязанными к сёдлам мешками, и не спеша, шагом подались в сторону деревни. На колхозной ферме в это время работала телятница Акулина, она выпустила на свеженькую зелёную травку попастись рядом с фермой маленьких телят, со стадом – то их ещё не выпустишь, за ними пригляд нужен, а тут рядом с фермой самое место им пока гулять. Телята нюхали траву, что – то всё – таки пытались затащить себе в рот и проглотить, но больше нежились на солнышке и бегали друг за другом, высоко подкидывая зад и смешно дрыгая задними ногами. Акулина, наблюдая за телятами, вдруг увидела всадников и даже присела от неожиданности. Группа незнакомцев – заросшие, пыльные мужики, цепочкой растянулась по дороге.
Охнув от неожиданности, Акулина хлопнула себя крупными натруженными руками по бёдрам и, чуть слышно воскликнув – «ой мамочка! », бегом кинулась к деревенским постройкам. Забежав в ближайший дом, она закричала прямо с порога.
– Ой, Анна, бандиты из лесу едут к нам, прятаться надо, детей прятать, девок уводить куда-нибудь подальше.
В доме было не так светло, как на улице, окна были занавешены тюлевыми шторами, а на подоконниках в деревянных горшках стояли красивые цветущие гераньи – гордость деревенской хозяйки. Анна сегодня пекла хлеб и вся потная, разрумянившаяся, крутилась около печи. Её свекровь, бабушка Лиза сидела на сундуке, покрытым самотканым половичком и починяла носки. Ребятишки играли возле ограды, но увидев забегавшую в дом практически бегом, перепуганную Акулину, они своим обострённым детским чутьём поняли, что случилось что-то необычное и бегом забежали на крыльцо, вслед за телятницей. Анна уставилась на тяжело дышавшую, потную работницу фермы.
– Ты что Акулина, с ума сошла, какие у нас сейчас могут быть бандиты, на дворе-то тридцать девятый год, ни бандитов, ни ловящих их милиционеров мы здесь уже не видали лет пятнадцать.
– Дак с леса едут, да ещё с оружием, я сама видала, кто больше это может быть окромя бандитов, а мужиков-то никого в деревне и нет, одни ребятишки, да бабы.
– Погоди Акулина не кричи, в лес все с ружьями едут. Если и чужие, то вовсе не обязательно, что бандиты, откуда им взяться здесь? Вон, послушай тарелку на стене, по всей стране сейчас строят заводы и фабрики, может, и к нам приехали тоже строить чего-нибудь.
– Дак, может хоть под кровати залезем?
Всадники медленно приближались к дому, все домочадцы молча прилипли к окнам, разглядывая незнакомцев. Приезжие были в сапогах, в промокших от пота рубахах, их лица – заросшие, давно не видевшие бритвы. У всех на головах были надеты накомарники с закинутыми поверх лица сетками, очевидно, что всякого кровососущего гнуса в деревне было значительно меньше, чем в тайге и здесь можно было находиться с открытыми лицами. У двоих за плечами висели короткоствольные карабины. Передний незнакомец подъехал к самому дому, склонился с седла и постучал кнутовищем в оконную раму.
– Эй, хозяева, есть кто дома?
Ребятишки отскочили от окна и, прячась друг за друга, пятились от него всё дальше и дальше. Акулина настойчиво дёргала за рукав хозяйку.
– Не открывай Анна, не открывай, кабы беды не было.
– Ты Акулина всего стала бояться, после того, как мужика твоего на войне убили. Посмотри, люди как люди, ведут себя скромно, а если подъехали, значит им что-то надо.
Она подошла к окну и открыла его створки настежь.
– Хозяюшка добрый день, не могли бы вы показать, где здесь колхозная контора?
– Здравствуйте и вам люди добрые, а можно у вас узнать, откуда вы и зачем к нам пожаловали, да ещё на лошадях, поди строить чего-нибудь будете?
– Да нет, строить ничего у вас не будем, с Красноярска мы приехали, с экспедицией, здесь не далеко, на Осиновке стоим, всё лето будем рядом с деревней работать.
– А-а, сейчас я кого-нибудь из ребятишек отправлю, конечно-конечно покажем, мне-то самой некогда, хлеб подходит, скоро вытаскивать уже.
Она закрыла окно и посмотрела на ребятишек. Самая старшая среди них – десятилетняя Нюрка, худенькая высокая девочка с длинными косичками за головой, её младшие братья – Санька, Витька, Эдик, Валька были мал – мала меньше.