ТАБ-77 уже тронулся — из десантного отсека торчала голова Шута, готового прикрыть меня из автомата. Парни на броне, тоже были готовы.
— Гром, живо обратно! — закричал Игнатьев, но из-за внешнего шума и грохота стрельбы, я почти ничего не понял. Определил наугад.
Закончив с миной, пригнувшись, я бегом бросился обратно, но внезапно Корнеев заорал: — Макс, ложись!
Послушно шлепнувшись в воду, я растянулся прямо на камнях. Промок моментально. Позади меня послышалась стрельба. Коротко рыкнул ДШК — троих духов с автоматами срезало, будто сорняк косой.
— Пошел, можно!
Вскочив, я шустро бросился вдогонку. Оттолкнувшись от камня, я буквально с разбегу запрыгнул на покрытую грязью броню. Едва не слетел с нее, но меня вовремя ухватил за руку прапорщик Лось и втащил обратно.
Дальше наш железный зверь резко ускорился, через несколько секунд пробитый среди горы намытого мусора проход скрылся за поворотом ущелья из виду. Река постепенно пошла вправо, уходя дальше на восток. Там наш бронетранспортер бы уже не прошел — слишком тесно, да и камней было много. Все видимое впереди нас пространство, часть все того же ущелья, начало резко подниматься в гору. Даже не смотря на многочисленные препятствия в виде камней, трещин и низкорослых деревьев, для бронетранспортера пока еще было проходимо, однако даже намека на дорогу тут не было. БТР мог наткнуться на серьезное препятствие и встать в любой момент.
— Горючки сколько осталось? — проворчал Игнатьев, перебравшись ближе к водителю.
— Совсем мало! — отозвался Смирнов. — Румын прожорливый, зараза! Вроде один движок, а кушает как за два! Экономнее уже никак! Кэп, может, подтолкнете⁈
— Сам справишься! — невесело усмехнувшись, ответил Игнатьев. — Выжимай, все, что сможешь!
— Понял!
Я обратил внимание на то, что Герц прямо в движении возился с радиостанцией. В какой-то момент, тот как-то странно обрадовался.
— Что там у тебя?
— Есть! Кажется, запустил аварийный маяк! Нас услышит даже глухой!
И хорошо бы, если бы в этом районе оказался какой-нибудь сумасшедший профессионал на штурмовом вертолете, что смог бы вытащить наши задницы…
Майор Ветров Антон Сергеевич, что ранее был замполитом воинской части на юге Туркменской ССР, теперь сидел у окна канцелярии и пил водку. Наедине сам с собой.
После того случая, когда неизвестный противник прорвал ограждение и уничтожил топливозаправщик, многое изменилось. Ведь в ту ночь майор был пьян и не смог организовать грамотное руководство. Вернее, вообще ничего.
Позднее было проведено служебное разбирательство, в результате которого все выяснилось и встало на свои места. Майор Хлебов написал на Антона Сергеевича разгромную, буквально уничтожающую характеристику. И само собой, Ветрова с позором погнали в шею — перевели в глухую дыру, где-то на самой границе Таджикской и Узбекской ССР, где несло службу четыре калеки с одним автоматом на всю часть.
Далеко идущие планы Ветрова стать командиром части, пошли прахом. Попасть в штаб округа — тоже. Карьера замполита стремительно покатилась в омут, не было никаких перспектив. Абсолютно. Ни на какое повышение теперь можно было и не рассчитывать — такое жирное пятно в личном деле… Здесь, в крохотной удаленной воинской части, где кроме камней, деревьев и полевых мышей ничего нет, ему ничего не светило.
Деньги-то у Антона Сергеевича были, ведь стоя на должности замполита, он успел кое-что провернуть. Правда, заработаны эти деньги были нечестно, но майор всегда считал, что деньги не пахнут. Он вовсе не гнушался того, что выполняя свой долг, одновременно совершал вещи, которые шли вразрез с воинской присягой, которую он когда-то давал своей стране.
Да что уж там, Ветров любил деньги. Особенно легкие.
Зимой 1984 года, в южной части города Ташкента, его грамотно завербовали. Изредка ему приходилось выполнять простые поручения, которые не выглядели чем-то из ряда вон выходящим. Но если бы об этом узнала контрразведка, майора бы закрыли надолго.
Он продолжал служить и демонстративно показывал молодым солдатам, как нужно служить Родине, рассказывал про гордость и честь, вбивал это в головы советских солдат, гонял их по всякой ерунде. Был чуть ли не образцовым офицером, там где можно было отличиться, он лез впереди всех… Иногда это выглядело некрасиво, отчего о Ветрове сложилось определенное впечатление. С обязанностями замполита он справлялся превосходно, за что и был «переведен» на границу с Афганистаном, неподалеку от Ирана в тихое и спокойное место. Но служба была лишь ширмой для его настоящих дел, о которых никто из сослуживцев не догадывался.