— Думаешь, стоит?
— Если ты решил выступить против человека-иерарха… да, думаю, лишнее оружие не помешает.
— Спасибо за дельный совет, мэтр. — Он опустил взгляд ниже. — Прикройся уже, чёрт возьми.
— Что? — Я сел, и одежда сползла с моих плеч, разрезанная от горловины до пупка.
Многорукий, поправив наушник, бросил:
— Нет, я не тебе. Так я и сказал. Не твоё дело, ага. — Он отошёл от софы к окну, выглядывая наружу. Каким-то образом, занятый разговором, он услышал это раньше меня… Совершенно незнакомый мне звук. Лай. — Ух ты, тут намечается что-то интересное. Ищейки… Да нет, тут что-то забыл отряд Зорких. — Многорукий помолчал. — Вряд ли, я слишком законопослушный для них.
И он посмотрел на меня, словно я мог оказаться тем самым злостным преступником, по чью душу они пришли.
В дверь заколотили, и почему-то я подумал, что гости в этом доме — редкое явление. Многорукий не торопился, над чем-то раздумывая. Например, злиться ему на то, что я привел на его порог Зорких (хотя я по-прежнему верил в свою непричастность), или считать это удачей (он мог выдать им меня, как и подобает их коллеге — чистильщику).
Стражи порядка продолжали настойчиво ломиться. Собаки рычали и истошно лаяли, и через минуту у Многорукого закончилось терпение.
— Прикройся, я сказал, — бросил он, проходя мимо.
— Погоди! — Я вскочил с софы, глядя в глаза чудовищу у него на спине. — Я не вернусь в приют! И на ферму не поеду! Слышишь?
Элиминатор пошел к лестнице, которая вела вниз. На первый уровень как оказалось очень просторной квартиры.
— Заткнись и не высовывайся.
— Я хочу остаться здесь! Хочу стать, как ты! Пожалуйста, дай мне шанс! — Под конец мой крик сорвался на шепот. Я подумал, что совершаю ту же самую ошибку. — Я сделаю всё… правда, всё, чтобы стать… хоть кем-то…
— Рэймс, действительно, прогадал. Слышал бы он тебя сейчас.
Многорукий уже был внизу, направляясь к двери с тем самым ножом наперевес. И у меня создалось впечатление, что одной испорченной одежкой Зоркие не отделаются.
Попятившись назад, я наткнулся на софу и упал на неё. Я зажал уши ладонями, приготовившись к крикам… Но прошла пара минут, а всё было так же тихо. Подозрительно тихо.
— …обожаю собак. Умные животные, преданные. Обидно, что всех дворняг перебили. У меня была когда-то дворняжка, полудикий пёс. Я его научил многому… всяким командам там… Все мои знакомые им восхищались. Говорили, он точь-в-точь как человек только с хвостом и лапами. И радовался мне всегда, как полоумный. Смотрел я на него и думал… Почему я не пёс?
— Обалденная история, — раздалось в ответ. — Может, еще какую расскажешь? Больно складно у тебя получается сочинять.
— А у вас есть на это время? Вы, похоже, спешите, парни.
— Да, к тебе и спешили.
— Уверены?
Собаки больше не лаяли, только слегка поскуливали. Будто от страха.
— Сейчас проверим. Отойди-ка в сторонку.
— Извини, но я не собака и не твой солдат, чтобы выполнять твои команды. Я ничуть не ниже тебя по положению. И это мой дом.
— Ничуть не ниже, да? — заговорил Зоркий, очевидно, оскорбленный таким сравнением. Пусть «чистильщики» и Зоркие служили одной цели — правосудию, у каждого из них были свои методы. К тому же все знали, что элиминаторы не гнушаются брать работу со стороны. И у них не было кодекса и дисциплины — святых понятий Зорких. — Тогда, может, ты пригласишь меня в свой дом? Из, так сказать, профессиональной солидарности?
Я весь обмер, потому что Многорукий после недолгого раздумья бросил:
— Заходи. Но только ты.
— Командир… — окликнул его кто-то, но командир кинул:
— Ждите здесь. Я скоро.
Дверь закрылась, и я съежился. Господи, только не снова. Неужели это опять происходит со мной?
— Сколько тебе, парень?
Я слышал чужие шаги.
— Не знаю точно… Двадцать? — ответил Многорукий.
— Значит, обучаться вместе мы не могли… А я тебя точно где-то видел.
— Может и пересекались где. Нам часто приходится прибирать за Зоркими.
— Ага, по тебе прям видно, какой ты хороший уборщик. Что за хрень у тебя в руке? Решил мне бутербродов сделать?
— Обычно я его использую, чтобы отрезать яйца всяким трепачам. Но если ты не брезгливый…
— Спасибо, я не настолько голоден, чтобы просить тебя идти на такие жертвы ради гостеприимства.
— Можешь даже не мечтать. Я кому попало свои причиндалы в рот не сую.
Да что с этим парнем? Зачем он его провоцирует?!