— Зачем ты приехала? Надеюсь, ты не сбежала? Мэтр отправил тебя с какой-то целью? — Он засыпал меня вопросами, которые должен был задать, как только вошёл сюда. Но теперь ответы на них были не важны, потому что всё уже встало на свои места. — Ты хоть понимаешь, насколько это опасно?
— Я здесь из-за тебя. С тобой опасно? — Я двинул бёдрами. — Не думаю.
Рэймс с этим был не согласен. Если учесть, что я добрался сюда преспокойненько, а накинулся на меня именно он?
Он высвободился из моих объятий, и я нахмурился. Но тут же расслабился, потому что мужчина далеко не ушёл. Просто решил осмотреть меня внизу и убедится, что он меня не поранил. Трудно представить, что с ним стало бы, увидь он там кровь… Надо будет как-нибудь рассказать ему на досуге, что такое со мной тоже случается время от времени.
Я заметил, как Рэймс снова возбуждается, разглядывая меня. Наверняка, как и я, он прокручивал в голове последние события, поэтому так пристально смотрел на моё лоно. Он наклонился, чтобы попробовать на вкус нашу близость, но остановился, поняв, что оцарапает меня щетиной. Он провёл ладонью по своему подбородку. Везде такой грубый, колючий, обезображенный. Неприятный на ощупь и на вид. Неопытный. Одичавший. Худшего любовника просто не сыскать.
Другое дело мэтр.
— Давай я отнесу тебя в ванную, — проговорил Рэймс, собираясь поднять меня на руки. Словно я был смертельно ранен или вроде того. Хотя что-то мне подсказывало, что даже смертельно раненых он на руках не таскал.
Когда он наклонился, я обвил руками его шею и впился в его губы поцелуем.
— Не сомневайся! — выпалил я, притягивая его к себе. — Если ты будешь сомневаться, он заберёт меня. А я не хочу больше быть его «вещью». Я устала ломать голову над тем, какие у него на меня планы. Мне страшно и больно рядом с ним, поэтому я сбежала. Я хочу быть с тобой! Я выбрала тебя давным-давно, не нужно отрекаться от меня снова!
— Отрекаться? — Рэймс вернул мне поцелуй-клеймо. — Я собирался всего лишь отнести тебя в ванную, женщина.
Я задыхался.
— Что я там не видела?! По-твоему, я пресекла галактику, чтобы в воде поплескаться?
— Нет. Чтобы опять ворваться в мою жизнь и перевернуть её вверх дном. Когда я уже убедил себя в том, что ты забыла меня, потому что тебя развлекает сам консул.
— Ревнуй, Рэймс.
— Нравится? Возбуждает моё отчаянье? Да, я тут чуть не свихнулся от мысли, что пока я торчу в этой дыре, ты лежишь под кем-то другим и шепчешь ему то же, что и мне не так давно. Я верил, что уже никогда тебя не увижу. И это было даже хуже, чем твоё молчание в тот раз… Какого чёрта ты молчала? Бэлар с такой лёгкостью отказался от тебя… От всего, о чём я не смел даже мечтать. Так просто отдал другому. Как же я хотел убить его за это. До сих пор хочу. — Рэймс судорожно вздохнул. — Ты это рассчитывала услышать?
— Нет. — Лжец. Я бы с удовольствием ещё послушал. — Ты должен был задать всего один вопрос.
Он развёл мои бёдра и опустился сверху. Я смотрел ему в глаза, замерев в предвкушении. Это был тот самый необходимый мне ответ на вопрос «кому я принадлежу».
До ванной мы так и не добрались.
После того, как всё заканчивалось, и я лежал, пытаясь восстановить дыхание, Рэймс разговаривал со мной. Спрашивал о прошлом, и я понимал, что каким-то образом все мои воспоминания так или иначе связаны с ним.
Я рассказал о том, как плакал, когда понял, что меня увезут из приюта и он, Рэймс, за мной не вернётся. Да, я по-детски ждал его всё это время. Он — единственный, кого я не мог забыть. Я страдал. Поэтому, оказавшись в доме убийцы, я попросил у него помощи, словно он был лекарем, единственным, кто способен был избавить меня от этой одержимости.
— Все звали его Многоруким из-за татуировки на спине. — Я глотнул воды, прямо из графина. — Он оставил меня только потому, что я назвал твоё имя. Попросил убить его «вещь». Думаю, это была самая смешная шутка на его памяти. — Да, каким-то образом, даже не зная об этом, Рэймс продолжал меня спасать. — А я всё никак не могла понять, почему он постоянно мне напоминает о тебе. Это было что-то личное, я должна была догадаться… Однажды он даже принёс торт в форме человека и сказал, что я могу убить тебя сама.
— Торт? — переспросил Рэймс, хмурясь. Он пытался представить, на что это могло бы быть похоже…
— Ты был такой вкусный. Но и вполовину не такой, как настоящий.
— Хочешь? — спросил мужчина, проводя ладонью по внутренней стороне моего бедра, и я с удивлением понял: хочу. Снова. Всегда.
Наконец заполучив друг друга, мы изучали, осваивали, покоряли непохожие тела. Мы не могли насытиться. Чтобы оторваться друг от друга, нам не пришлось собирать все силы, наоборот: нужно было просто совершенно обессилить. Трудно представить, сколько прошло времени, прежде чем я заснул. А когда проснулся, тело ныло. Каждое движение напоминало мне о том, что делал со мной Рэймс, и я возбуждался от этой боли.