Кажется, я вздремнул. Мучительная жажда и голод подняли меня на ноги через часок. Но вспомнив указания Многорукого, я даже не пытался найти, где он держит что-нибудь съестное. Меня почти не интересовал интерьер, когда я бродил по дому. Но я оживился, когда наткнулся на ванную. Умывшись и напившись, я набрал воды для уборки. А когда с ней было покончено, вернулся, чтобы вымыться самому. Настроив воду, я забрался в ванну.
Меня снова начало клонить в сон и я, наверняка, утонул бы, если бы вода так быстро не остыла. Я выбрался и воспользовался единственным полотенцем, которое тут висело. Вытираясь, я разглядывал себя. Слишком много синяков — на плече, рёбрах, ногах. Я подумал, что неплохо бы посмотреть на себя со стороны, но не нашел в ванной зеркала. Я не нашел его и в других комнатах. Похоже, Многорукий оказался не таким уж и самовлюблённым, при том что выглядел так, как мечтал выглядеть в будущем любой мальчишка. И я не об атлетическом телосложении.
Несмотря на то, что в нынешнее время никто уже не заботился о красоте, он был красивым словно против своей воли. Это тоже казалось мне неправильным, потому что он занимался всеми этими вещами, которые полностью противопоставлялись красоте.
Хотя, как мне доведется узнать, он совмещал в себе много противоречивого.
Бродя по дому, я пытался отвлечься от голода, но в то же время не лезть, куда не надо.
Дом показался мне не таким уж и большим, наверное, из-за того, что был захламлён. Здесь была только одна дверь (в уборную), если не считать входной и металлического люка, ведущего в подвал. В самой дальней комнате была кровать, и я поспешил оттуда убраться, потому что слишком хотел спать, но это была его кровать и его комната. Если тут и было место, куда не стоило лезть — то это она. Даже не подвал, хотя, наверняка, именно там он прятал свои самые страшные секреты. Попади я туда, сразу бы понял, с кем именно имею дело…
Но я вернулся наверх, к софе. Я упал на неё, глядя за окно, которое медленно теряло очертания. Словно из него, как из пробоины, в комнату проливалась ночь.
Я понял, что никогда прежде не оставался один надолго. В такой темноте и тишине. Я неосознанно стал прислушиваться к каждому шороху снаружи. Потом вспомнил, что на входной двери нет замка, потому что Многорукий ничего не боялся. Но я… я боялся всего.
Я спустился вниз, когда, провозившись пару часов, так и не смог заснуть. Мне в голову пришла неплохая идея. Я вспомнил, как много многоруких статуэток видел, пока бродил по дому. Одни были маленькими, другие доставали мне до пояса. Одни застыли в неистовом танце, другие спали. Я перетащил их все наверх и сделал из них забор. Мне потребовалась куча многоруких стражей, чтобы почувствовать себя в относительной безопасности, хотя раньше хватало лишь одного.
Засыпая, я думал о том, как они связаны с хозяином этого дома, откуда он берёт такие вещи, чем сейчас занят и где мне достать деньги.
Где мне их достать?.. где взять столько денег… денег нужно очень-очень много… Рэймс стоит дорого. Могу ли я себе представить, сколько именно? Намного дороже меня. Но почему тогда Многорукий на моей стороне?
Это очередная шутка?
Почему я ему так доверяю?
Он же совсем не добрый… Он — само зло во плоти. Но именно поэтому я до сих пор жив.
Глава 8
Он вернулся на следующий день под вечер, весь мокрый от дождя и пропахший кровью. Сидя наверху со своими многорукими куклами, я не сразу заметил его. Но потом раздался стук — элиминатор отстегнул пояс с оружием и оставил его на полу. Сбросил куртку. Стянул футболку. Скинул ботинки. Взялся за застёжку на штанах. Он шел, оставляя одежду вместо следов, пока не добрался до ванны.
Я не знал, в каком он настроении и безопасно ли к нему приближаться, но всё же спустился и пошел следом.
Как натуральный питомец.
Многорукий до последнего отказывался обращать на меня внимание, а когда посмотрел, то его взгляд был лишен узнавания.
А ты еще кто, ха?!
— Я ждал тебя, — пробормотал я. Просто чтобы он знал. Чтобы у него появилась хотя бы капля ответственности.
Но Многорукий промолчал, поэтому я добавил:
— Думал, ты не вернёшься.
— Это мой дом, балда, — напомнил он, забираясь в ванну.
— Тебя целый день не было.
— Да, бери пример. Вот как надо бегать. — В его голосе появилась знакомые интонации, и я понял, что тот его ничего не выражающий взгляд — банальная усталость. — Боишься, что тебя вновь оставят? — Я вздрогнул. — Напомни, как там было?