— Я посижу тут ещё немного, — попросил я. — Можно?
Многорукий не ответил. Забрав со стойки бутылку и стакан, он прошёл к ближайшему столику и сел. Вытянув ноги, он достал из кармана скрученные мной сигареты и зажигалку. Мол, валяй. Я подожду.
Может, не только мне не хотелось возвращаться домой? Или просто дело в том, что его ждало там раньше и ждёт теперь?
Майлз посмотрел на меня, и что-то пробормотав по поводу нужды, вышел из зала.
Предатель.
Глава 19
Взяв пепельницу, я прошел к столу.
— Я думал, нас это не коснётся, — пробормотал Многорукий, когда я сел напротив. — Я всё сделал для того, чтобы не коснулось.
Я занервничал, начал кусать губу, скоблить ногтем щербатый стол. Я уже не мог смотреть на мэтра, как прежде. Спокойно, отстраненно, не вспоминая тот его взгляд. Само собой, он моментально меня раскрыл.
— Ты тут не причём, — сказал я, сглотнув. — Это само собой выходит, по-моему.
— Чёрт возьми, это неправильно. Я почему-то думал, что будет намного проще. Даже не знаю, как люди раньше справлялись с этим.
Я собрался сказать ему. Я набрал воздуха в грудь, но мысли путались. По ощущениям мне нужно было объять необъятное, меня переполняло что-то… Я задыхался и краснел, и Многорукий терпеливо наблюдал за моими жалкими попытками признаться ему в чувствах, которые я сам не понимал.
— Ты… после всего, что случилось… я думал об этом, но… Я не знаю, как это… Не могу объяснить, — сдался я, вытирая ладони о штаны.
— Я знаю, что ты чувствуешь.
— Правда?
— Да, я сам таким был. Мне постоянно хотелось сбежать.
Я моргнул.
— Погоди-погоди… Что? Сбе… О чём ты? Я не собирался сбегать.
— Отказываешься возвращаться домой. — Он достал из внутреннего кармана куртки новую книжечку. «Психология взросления» прочитал я, скривившись. — Из всех пунктов, по которым ты мог так поступить, я могу назвать только… стресс.
Ну да, у нас в подвале маньяк заперт. Хотя если учесть что это за дом? Просто ещё одно оружие рядом с гранатами и метательными ножами.
— Нехватка внимания? Я чертовски внимателен, — продолжал Многорукий, смотря в книгу. — Неблагополучие в доме? Намного благополучнее, чем здесь. Скандалы между родителями? Невозможны по определению.
Я не мог понять, говорит он серьёзно или снова издевается.
— Что тебя беспокоит, Габи?
Ты. Во всех отношениях.
— Я в порядке.
— Мы же уже не раз проходили через это, не так ли? — Он говорил о нападениях разного рода. — Но в этот раз ты не просил тебя спасти. Это меня несколько сбило с толку, знаешь.
Я ничего не ответил, глядя в сторону дверей.
Клиенты заходили и тут же поворачивали назад, узнав Многорукого со спины. Не страшно, Майлз уже получил выручку за всю неделю.
— Понимаю, ты шокирован.
— Нет. Мне это не в новинку, мэтр.
— В каком смысле не в новинку? — Он нахмурился.
— В том смысле, что со мной обращались, как с мусором, с самого рождения. Теперь обошлись снова. Так что нет, я не шокирован.
— Он тебя собирался поиметь.
— Я знаю, что он собирался сделать.
— Для женщин сексуальное насилие — хуже не придумаешь.
Опять эти его достоверные сведения из книг поза-поза-позапрошлого века.
— Да, а то, что я пережил в приюте, сказка. Ведь там о сексе даже взрослые не знали. Я это к тому, что для меня насилие не делится на виды. Сексуальное или нет — какая разница?
— Кое-какая есть.
— Ладно, — согласился я. — Очевидно, ты в этом больше моего шаришь.
— Например, я могу трахнуть Шейна, но убить его не могу.
— Я не прошу тебя об этом.
— Не просил спасти. Не просит убить. А раньше только об этих двух вещах и ныл. Спаси. Убей. Спаси. Убей. Что с тобой твориться?
— Не знаю. Может, это называется взрослением? — Я кивнул на его книжку. — У тебя же есть инструкция.
— Хамишь.
Я откинулся на спинку стула, не собираясь извиняться.
— Он — твой друг. Кто я такой, чтобы просить тебя его убивать?
— Да никакой он не друг. Назовём это деловой этикой.
— Он — элиминатор? — удивился я.
— И довольно неплохой.
— Я принял его за Зоркого. Думал, он пришёл забрать меня. У него костюм такой же и оружие…
— Он им был когда-то. Пока его не попёрли из гвардии за нарушение дисциплины.
— Ты говорил, все Зоркие — импотенты.
— Об этом и речь. — Он ухмыльнулся, словно его каждый раз забавляла эта история. — Он — яркий пример того, что даже люди из пробирок бывают бракованными. Что-то они там напортачили, когда лепили его. Он не просто импотентом не стал, а готов теперь свой член в любую дырку засунуть. Его положение усугублялось с течением времени, и вот когда его поставили охранять одного из энитов с прелестной коллекцией «куколок»… В общем, был скандал.