— Знаешь, кто такая Шахерезада, Габи?
Нет, конечно, я вообще не знал, что это за фигня.
— Это я. Меня ждёт верная смерть, и я могу оттянуть неизбежный конец только тем, что буду рассказывать истории, обрывая их на самом интересном месте.
Да кому сдались твои истории, подумал я. Но с места не сдвинулся.
— Вот только… что-то у меня горло пересохло.
Судя по всему, этот мужик тоже владел мысленным контролем, потому что через минуту я стоял у подвала с пластиковой бутылкой в руках. Похоже, мэтр меня не обманывал, люди из пробирки так умеют.
Ка-ко-го чёр-та я де-ла-ю?
Вот что меня интересовало.
Я был сам от себя в шоке, когда разжал пальцы, позволяя силе тяжести сделать всё остальное.
Он пил долго, с наслаждением. Часть воды вылил себе на голову.
— Ну и? — подогнал его я, когда Шейн закончил с душем.
— Что?
Я закрыл глаза и глубоко вздохнул.
— Что ты понял? О нас?
— Что вы живёте здесь, как два педика, но на самом деле вы даже не любовники. Всё намного хуже. Вы — парочка психопатов, которые затеяли убийство самого влиятельного человека планеты. — Когда я со вздохом «всё ясно» встал, намереваясь уйти, Шахерезада добавила: — А ещё, что ты к своему мэтру неровно дышишь, а он тебя не воспринимает всерьёз.
Я остановился.
— О, надеюсь, я не разбил твоё хрупкое девичье сердце? Или ты решила, что вы будете вместе до гроба?
— До твоего, по крайней мере, точно.
— А чей гроб будет следующим?
— Рэймса.
— Отвергнутая женщина, действительно, опасна. Я бы сказал в утешение, что Рэймс, пожалуй, единственный, кто тебя не хочет. Но нет, ещё есть Многорукий. Держать под боком девку и ни разу не воспользоваться, это о чём-то говорит.
Я сделал ещё несколько шагов.
Ухожу. К чёрту его.
— О том, что у него есть какая-то корысть.
Да будь ты проклят!
— Да-а, — протянул Шейн. — Знай ты Многорукого так, как знаю я, сразу бы сообразила: он что-то замышляет. Ты же понимаешь, что он держит тебя здесь не по доброте душевной? Убийство Рэймса — просто отмазка. Я даже уверен, что он не собирается его убивать. Слишком это хлопотное дело. К тому же все эниты его просто обожают, кто знает, как они на это отреагируют. Особенно Хейз.
М-м, я где-то уже слышал это имя.
— Это его ты видела вместе с Рэймсом в тот раз, — подсказал Шейн. — Отец Бэлара. Один из архонтов. Очень-очень-очень влиятельный мужик. Его даже свои побаиваются. Говорят, у него самый высокий уровень контроля. Он может тебе подмигнуть, и у тебя голова взорвётся, вот так. Он, к слову, заведует фермами и лабораториями по производству нам подобных. И старается он на славу, если учесть, что новые модели выходят чуть ли не каждый год. В связи с этим у Зорких конкуренция бешеная. Никто не хочет в армию, в гвардии намного привольней.
— Ты много знаешь.
— Ты даже не представляешь, как много я знаю.
— Какое облегчение, что мне нет до этого никакого дела, — сказал я по большей части для себя. Чтобы не оставить себе другого выбора.
— Даже если я скажу, что знаю, кто именно тебя купил? — крикнул он, и я замер у двери.
Просто открой её и освежи уже свою тупую голову. Он лжёт. Блефует. Он ни черта не знает. Но узнает, если ты начнёшь с ним болтать.
— Мы с твоим мэтром мило поговорили. О тебе, — добавил Шейн как будто бы беспечно. — Поразительно, что он поведал мне столько твоих секретов, а тебе так и не рассказал, кому именно ты понадобилась.
Я открыл дверь и выскочил из дома. Я забыл про куртку, но возвращаться не собирался. Замерзнуть до смерти? То что надо.
Когда я пришёл в бар, там сидела королева. Так я понял, насколько на самом деле паршивый день задался сегодня.
— Иди сюда, крошка, — поманил меня Крис, когда я развернулся, чтобы выйти до того, как меня заметят. — Сфотографируешь меня на том рояле. — И прежде чем я ответил, он добавил. — Я заплачу в два раза больше, чем в прошлый раз.
Ничего личного. Только бизнес.
Он запрыгнул на рояль и принялся позировать. Он так вошел в раж, что Фрик, не вынеся такого зрелища, решил убраться подальше. Выглядело это так, словно Крис насиловал его любимую, поэтому мужик, который раньше не курил, взял сигареты и пошёл прогуляться. Надолго.
— Ещё одну, — говорил Крис после каждого щелчка затвора. — Я должна была родиться много-много лет назад и стать моделью, как думаешь?
Ублюдок был очень фотогеничным, так что это имело смысл.