Я попытался почувствовать радость, но ничего не вышло.
- Наверное, потому что в этот день принято дарить подарки, - добавил таинственно Многорукий, и я замер.
О, это уже лучше.
- Ты убил Рэймса?!
Он заглянул в мои горящие глаза, поджал губы и покачал головой.
- Ладно. - Мои плечи поникли. Не то чтобы я верил, что он может сделать это за так, в качестве подарка.
- Я не убил его, потому что ты можешь сделать это сам! - объявил мэтр, и я воспрянул духом.
- Он здесь?
- В каком-то смысле да.
Я присел на стул, чтобы не упасть. Но Многорукий медлил, наверное, чтобы окончательно вывести меня из себя. Чтобы я начал ползать перед ним, умоляя его показать мой подарок.
- Закроешь глаза?
- Да, - охотно согласился я, хотя не знал, для чего это нужно. Я зажмурился и заслонил лицо ладонями. Всё, что угодно.
- Не подглядывай. - Он куда-то вышел и вернулся через минуту. - Не смотри, не смотри... Вот так...
- Можно?
- Да, открывай.
Я ещё немного помедлил, чтобы продлить это потрясающее чувство. Осознание, что вот сейчас всё свершится... Я так долго ждал...
- Это что ещё за?.. - прошептал я.
- Эй! - рявкнул мэтр. - Я что тебе говорил про мат?! Следи за языком!
Я обычно извинялся, когда ругался при нём, но на этот раз я просто не мог найти цензурных слов. Я бы и извиняться начал матом, поэтому решил промолчать.
Передо мной на столе лежал торт. В форме человека.
- Это же...
- Три в одном, приятель. - Мэтр зашел мне за спину, кладя ладони на плечи. - Именинный пирог - обязательный атрибут дня рождения. И глянь, он же вылитая копия Рэймса, правда? Я попросил ребят из пекарни, и они сделали его за ночь с огромным желанием.
Угу, могу себе представить.
- У него тут такой звериный взгляд. Он весь в чёрном. Импульсная пушка. Жуткий мужик, правда?
Нет, на самом деле. Кроме того, что от Рэймса пахло ванилью, и он был маленьким, так ведь он ещё не был на себя похож. Я бы никогда не догадался, кого хотели изобразить местные кондитеры.
- И посмотри, какой у него крошечный. Меньше, чем у тебя. - Многорукий указал на то, что торчало между ног "Рэймса" и подал мне нож. - Что отрежешь ему первым? Выбирай.
Я уже забыл про Рэймса. Мне не нужен был нож. Я смотрел на надпись, которая была сделана белым шоколадом на чёрной глазури. К тому моменту я уже научился кое-как читать, но почему-то тогда это сделать было невероятно трудно. Перед глазами плыло.
- С днём рож-де-ния, - прочитал я по слогам. - Габ... Габ-ри-эль.
- Это твоё имя, - сказал мэтр.
- Моё имя, - повторил я, как полный придурок.
Он подарил мне имя. Я теперь не никто. Я особенный. Он запомнит меня на всю жизнь.
- Оно мужское? - Я смотрел на последнее слово, как зачарованный.
- Ещё какое. - На этот раз я ему охотно поверил, потому что хотел верить. - Нравится?
Нет, не просто нравится. Я был в восторге. Я чувствовал себя так, будто только теперь родился.
- Ну а теперь прирежь его, Габриэль, так как тебе хочется.
Услышав своё имя от него, я совсем расклеился. Мои руки дрожали, сжимая нож. Я оттяпал Рэймсу голову, взял кусок руками и запихал себе в рот. Облизывая пальцы, я смотрел, как из разреза вытекает вишнёвый сироп.
- Ну как тебе?
- Слишком сладко, - прошептал я дрожащим голосом.
Я жевал, я слёзы текли у меня по лицу. Сглотнув, я расхныкался, уже не пытаясь сдерживаться. Хотя считал это последним делом, особенно если рядом был мэтр.
- А что с тобой будет, когда я настоящего убью? - сказал Многорукий, заглядывая мне в лицо.
Я разревелся ещё сильнее, прячась от него за ладонями. И вовсе не потому, что мне стало жалко Рэймса.
- Если хочешь... - нерешительно предложил мэтр. - То... ну, я могу обнять тебя и... похлопать по спине.
В следующую секунду я уже висел на нём, уткнувшись в плечо.
Я его обожал.
Я обожал его запах, его голос, его поганое чувство юмора и нешуточную силу. Когда его руки оказались у меня на спине, поток слёз превратился в настоящий водопад.
- Знаешь, - задумчиво проговорил мэтр. - Люди обычно вешают на меня сопли, когда не хотят умирать.
- А я и не хочу умирать, - пролепетал я. - Теперь тем более.
- Не то чтобы я собирался... - Он надавил мне на спину, прижимая к себе. - А ты подрос.
И он говорил не о моём весе, а о моей груди, которая была категорически против моего желания соответствовать мужскому образу.
Его ладони сползли вниз, на мою задницу.
- Здесь тоже, - отметил мэтр.
И хотя он говорил, что похлопает меня по спине в качестве утешения, я не был против и такого положения вещей. Он мог трогать меня, где хочет и как хочет. Только он и мог.
- Я бы сказал, что ты уже готов дать фору Рэймсу в сражении мужиков наповал, но, думаю, ты ещё подрастёшь. - Многорукий отлепил меня от себя. Я уже несколько успокоился и теперь только изредка всхлипывал. А он смотрел на меня так, словно увидел впервые. - Не трогай больше свои волосы, ясно?
- Почему? - я провёл ладонью по бритой черепушке.
- Хочу попрактиковаться в плетении косичек. Не ходить же мне за этим к энитам.
Очень смешно.
Но в тот день я не мог ему ни в чём отказать.
Глава 17
Всю следующую неделю я только и делал, что хвастался своим подарком. Но так как я мог заниматься этим только в баре, о моём имени узнали всего несколько человек. Майлз, Фрик и парочка забулдыг.
В последнее время дела там шли не очень. Майлз еле наскребал денег, чтобы оплатить налог. Электричество отключили. Ассортимент становился всё скуднее, а гостей - меньше. Мне было грустно видеть такой упадок вдвойне, потому что это место было моей первой школой. Я здесь много чему научился, в том числе читать и считать.
- Ты как-то потолстел, братец, - пробормотал однажды Майлз.
- Меня зовут Габриэль.
- Ага. У тебя сиськи торчат, прям как у бабы. - Он указал на мой драгоценный "бронежилет". - Нехорошо себя так распускать.
Так я понял, что с этим надо что-то делать. Меня могли раскрыть, а я не хотел повторения истории с приютом. Хотя шансы были минимальными, все мужчины здесь видели женщин лишь на картинках, а я по-прежнему не был на них похож.
Но с тех пор я начал носить утягивающий топ собственного пошива.
Увидев меня в обновке, Многорукий присвистнул.
- А ты начинаешь понимать, что к чему, не так ли?
- Так удобнее бегать, - сказал я, но, видимо, он не это имел в виду.
- Надо бы найти тебе что-нибудь поприличнее, - рассудил он, с улыбкой меня разглядывая. - Тогда ты сразу поймёшь, что эта штучка сделана не только для того, чтобы было удобнее бегать.
- Чтобы ничего не было видно.
- Чтобы хотелось увидеть ещё больше, - поправил он.
Я снял топ через голову и швырнул его себе за спину, оставаясь в одних только штанах. Мэтр вздохнул.
- Умеешь же ты испортить момент. - Потерев лицо, он отвернулся. - Только не вздумай вытворять такое перед кем-нибудь ещё, договорились?
Я дал слово.
- Вообще одеждой не раскидывайся, идёт?
- Идёт.
Но однажды мне пришлось нарушить обещание.
***
В тот день я как раз затеял почистить свой "бронежилет", но всё никак не решался его снять. С каждой новой стиркой надпись на ткани становилась всё тусклее и, хотя это были самые низкие ругательства и примитивнейшие пошлости, которые обычно пишут на пропахших мочой заборах, я не мог смириться с их исчезновением. Эту "грязь" я не планировал отстирывать. Ведь когда она пропадёт совсем, футболка утратит свои волшебные свойства. Не просто перестанет меня защищать... Я как будто потеряю всякую связь с этим местом, домом... мэтром.
Трудно объяснить. Просто в последнее время я не снимал её даже ночью. Я повернулся на этой тряпке совершенно.