явиться на квартиру, городской голова ответил, что фабрикантам о посылке этого извещения ничего неизвестно. Что же это за чепуха? Бумага прислана от имени фабрикантов, а они заявляют, что они ничего об этом не знают. Выходит, что вице- губернатор совершил уголовное преступление, так как написал извещение от имени фабрикантов без их ведома. Если бы это устроил наш брат, рабочий, то его сразу покарали бы (по всей строгости законов), а губернатору это, конечно, нипочем, для него, ведь, законы не писаны. Но, вероятнее всего, наши блюстители правосудия нарушили закон просто по своему недомыслию. Надо полагать, что вчерашние события вышибли из них последние крохи рассудка, если, конечно, таковые имелись когда-либо в головах «столпов» самодержавия. Когда обо всем этом было сообщено народу, собравшемуся на площади, возмущенный, он единогласно решил не сдаваться и продолжать бастовать до тех пор, пока окончательно не иссякнут последние силы; голодные, под дождем, они посылали проклятия своим угнетателям-фабрикантам и их защитникам-властям, как один человек, они клялись крепко стоять друг за друга и ни в каком случае не вступать в переговоры с отдельными хозяевами. Решили держаться до конца. Собрание рабочих постановило напечатать в газетах воззвание к рабочим всей России о помощи. Рабочие Иванова-Вознесенска шлют всем своим российским товарищам братский привет и призыв к всеобщему единовременному восстанию против всех угнетателей и врагов рабочего класса. В 7 часов вечера происходило собрание депутатов в мещанской управе, о результатах которого мы сообщим завтра. В заключение мы не можем не сказать о новой бумажке г. вице, в которой говорится сразу две лжи: 1-я, что толпа была рассеяна, между тем, как она шла с площади плотной массой, и 2-я, что существуют запрещенные флаги, между тем как ни в одном томе русских законов не говорится о том, какой коленкор дозволенный и какой недозволенный. От того же числа в другой листовке читаем следующее: «Товарищи рабочие, вчера мы, согласно нашему решению, отправились на площадь, чтобы переговоритъ с фабрикантами. Но представитель царской власти в нашем городе, г. вице-губернатор, со своими присными горой стал за них и решил даже не допускать нас к ним. На площади и в соседних переулках были во всеоружии выстроены казаки, которым было приказано не допускать народ собираться в толпу и разгонять ее. Дело уже доходило до нагаек, когда собравшиеся на площади товарищи решили пойти на Талку для того, чтобы обсудить положение дел и решить, что делать дальше. Рабочие двинулись тесной толпой под звуки марсельезы и др. революционных песен, а над их головами гордо развевалось красное знамя труда. Эта неожиданная демонстрация привела администрацию в страшный испуг. Им почудилось уж ни весть что, и вот полицеймейстер, а за ним и казаки начали орать во все горло: «воротитесь, воротитесь». Их никто не слушал, и толпа рабочих по прежнему продолжала свой путь, захватывая по пути все новых и новых товарищей. Иваново-вознесенские рабочие должны гордиться этим днем: в этот день они показали всю свою объединенную силу, в этот день они увидели все бессилие своего врага, этот же день просветил их насчёт того, чьи интересы защищает правительство. Они увидели, что самодержавное правительство есть не что иное, как бесправие народа и власть денег и кулака. Потому рабочие, как один человек, разразились столь долго сдержанными криками: «долой самодержавие, долой его, смерть ему». Товарищи. Российская Социал-Демократическая Рабочая Партия разнесет по всей России, по всем фабрикам и заводам весть об иваново-вознесенских событиях. Она везде будет указывать на них, как на образец сознательной борьбы рабочего класса с обоими его врагами — капиталистами и правительством. Она везде будет рассказывать о том, как иваново-вознесенские рабочие проснулись от своего многолетнего сна и излечились от веры в самодержавие. Наша демонстрация до такой степени напугала фабрикантов, что последние поспешили через властей вступить с нами в переговоры. Они поручили ведение их городскому голове Дербеневу, с нашей же стороны будут пять депутатов. Затем считаем своим долгом сообщить вам, что в нашу стачечную кассу поступило сто рублей от московских товарищей социал-демократов. Товарищи, социал-демократы, ведя вас к этой стачке, разъяснили вам, кто ваши друзья, кто ваши враги. Они показали, что самодержавие всегда стояло на нашем пути, что оно всегда мешало рабочим бороться за улучшение своего положения; поэтому, вместе с кличем «долой капиталистов», вы должны кричать и «долой самодержавие». Немного позднее о событиях этих дней в третьем листке стачечников сообщалось: «Товарищи рабочие! 25 мая перед иваново-вознесенскими рабочими засияли двенадцать светлых пуговиц старшего фабричного инспектора. Эти пуговицы рассказали следующее: 1) Что хозяева не имеют права самовластно выселять рабочих из квартир; 2) что хозяева не имеют права рассылать паспорта им родину через полицейские управления; 3) что права добиваются только борьбой, но что та борьба, которую ведут социал-демократы, есть увлечение, — на что присутствующие ответили, что люди, получающие большое жалованье, всегда обвиняют в увлечении людей голодных и бесправных. На следующий день губернская администрация показала свои зубы: полицеймейстер передал, что вице не разрешает более депутатам собираться в Мещанской Управе. Таким образом, после лицемерных ласковых слов, власти показали нам откровенную фигу. Товарищи, нам необходимо подумать над этими фактами. Вы все теперь ясно видите, как укрощают строптивых: их укрощают высоко поднятым кулаком. Пока правительство чует его над своей годовой, оно улыбается. Когда оно перестает замечать его,- оно начинает тащить и не пущать. Правительство и фабриканты стоят теперь на распутье: они могут итти по дороге уступок и по дороге усиленного упорства и сопротивления. Какую дорогу они выберут, — это зависит от вас. Стойкость и выдержка всегда берут верх над трусливым метаньем из стороны в сторону, а они мечутся, наши враги. Они угорели от упорной и сплоченной стачки, и их пустые головы кружатся от единодушных криков многотысячной толпы. Потому-то они сегодня уступают, завтра грозят, сегодня хвалят, завтра пугают нагайками. Власть выпадает из их ослабевших рук, и они это чувствуют. И как гнилому дереву не запрудить великой реки, так и изолгавшимся приказчикам самодержавия, т.е. фабрикантам и чиновникам, не сломить грозной силы поднявшегося рабочего класса. Вчера, 26 мая, снова голосовали вопрос о забастовке, и в громадной толпе не раздалось ни одного несогласного слова. Это показало ясно, что рабочий кулак по-прежнему сжат крепко. На депутатском собрании постановлено печатать фамилии тех рабочих, которые, отстаивая интересы хозяев, всюду говорят против забастовки и сбивают наименее сознательных товарищей. Эти лица ставятся публично вне закона, и каждый может сделать с ним все, что угодно. Список будет составлен после тщательной проверки и прочитан перед всем собранием рабочих, будут сообщены и приметы». /Смирнов. «Стачечное движение в Иваново-Вознесенске в 1905 году», стр. 39 — 43./