Сходка 19 июня
Дунаев. Говорят, что фабрики встают до Покрова, а чем же эта толстокожая сволочь будет жить-то? Ведь, она живет покамест мы работаем, и они пользуются всеми благами. Если они закроют фабрики, то они закроют тот ручей, который к ним течет и течет и притекает до тех пор, пока мы не бросим работать. А как мы бросили работу, так у них все и стало. Ведь, им нужно же выдавать своих дочерей с 50 тысячами рублей, пристраивать куда-нибудь, да чтобы и они были жирны, как свиньи. Товарищи, у нас есть правительство, за чью сторону оно стоит? За нашу или за купеческую? (Народ кричит: «не за рабочих, а за капиталистов»). Почему же оно стоит не за нас, а за капиталистов? А вот почему, — потому что у чиновников тоже есть фабрики и если не у них, то у ихних родных. Если они будут стоять за нас, то их фабрикам должно быть то же, что и купеческим. Поэтому боремся мы не с капиталистами, а с теми, кто их защищает. Если купцы закроют фабрики в самом деле до Покрова, тогда мы пойдем все к государю. Все будет тот да в наших руках и фабрики, и земля, и железные дороги. Я прочитаю вам сейчас газету (читает, кажется, «Русское Слово», № 162). Читал и говорил о флоте, о поставках в Порт-Артур и др. дефектах: присылке вместо лекарств камней, о не досылке сапог в должном количестве. Куда же остальные сапоги девались? Кто принимал все это? Вместо солдат, пушек и снарядов доставляют на войну целые вагоны шампанского (обвинял Алексеева, Стесселя, читал и комментировал случай с офицерами, посетившими Иваново-Вознесенский публичный дом под охраной драгун). Оратор-странник, молодой, но по виду старый. Прежде он дирижировал палочкой при пении преступных песен. Вчера, l8-гo, ходил в Управу, где спорил с фабричным инспектором, говорил басню «Свинья под дубом». Он очень зол на правительство. Говорил на ту же тему, что и Дунаев. Глинищевский оратор говорил о том, что не фабриканты кормят рабочих, а, наоборот, рабочие фабрикантов. Кончил речь: «долой эту сволочь — правительство». Студент всегда вертится около ораторов и подает им прокламации. Был и сегодня, 19-го. Он имел голубой пакет, толстый, наполненный прокламациями. Оратор черный (с бородой, имеет фамилию Царский). Подписей на каком-то заявлении (вероятно, о 3 июня и Кожеловском) собрано около 10 тысяч. Многие не знают, зачем требуют их подписаться и ставят кресты вместо подписей. Показываемая Дунаевым нагайка, потерянная, будто бы, в лесу казаком 3 июня и о которой Дунаев говорит: «нагайка, которая нас бьет», была им на кончике раздвоена и там оказался свинец. Очевидец нагайки говорит, что черенок ее имеет новый вид, а осмотренные у казаков нагайки никакого свинца не имеют и легко гнутся в концах. Полагает, что нагайку сделали нарочно, чтобы раздражать народ, как раздражают всякими способами против правительства. 18 июня, когда оратор Дунаев кончил песню о нагайке, то вскричал: «долой нагайку», а депутат, черный и смуглый, как цыган, лет 20-ти, крикнул в рифму: «долой романовскую шайку». Депутат и Дунаев приходят на сходку раньше народа, часов в 9. Дунаев хочет скрыться, так как какая-то женщина сообщила, что о нем спрашивали жандармы или полиция, должно быть, для ареста. Поэтому Дунаева не пускают в Управу депутатом. Теперь у него больше сторонников, чем прежде. По окончании сходок, когда народ расходится, начинается какая-то вербовка осторожная, привлекают людей в кружок, политикантов, как выражаются на Талке. Это имеет успех. Народ вообще очень уверовал в депутатов и ораторов. /Смирнов. «Стачечное движение в Иваново-Вознесенске в 1805 г.», стр. 52 — 64./
Сходки продолжаются
Шифрованная телеграмма Владимирского Губернатора Товарищу Министра Внутренних Дел, Заведывающему Полицией, от 19 июня 1905 г. Хотя в городе спокойно, но сходки за городом принимают противоправительственный характер, руководящая движением партия рабочих держит в своих руках массу, ожидая только случая новою воздействия войсками, чтобы вновь начать бесчинства. Затрудняюсь запретить сходки в виду слабости войск, невозможности арестов главарей, могущих быть выпущенными прокуратурой. Депутаты забастовщиков с каждым днем все нахальнее предъявляют мне требования, до экономических вопросов не касающиеся. Убедительно прошу прислать лицо, облеченное большими полномочиями, могущее объединить деятельность всех ведомств, чувствую себя не в силах. Вице-Губернатор не может меня сменить по причинам, сообщенным ранее. Губернатор Леонтьев.
9. Красный террор
Телеграмма Губернатора Товарищу Министра Внутренних Дел, Заведывающему Полицией, от 22 июня 1905 г.
Сегодня со сходки рабочие вновь ходили по фабрикам для переговоров. Фабриканты уехали в Москву, боясь насилия. Уполномоченные отказывают удовлетворить требования рабочих, которые волнуются, не видя исхода переговоров. Порядок в городе пока не нарушается. Фабриканты телеграммой из Москвы просят охраны каждой отдельной фабрики войсками, в чем затрудняюсь по недостатку войск. Общая охрана города войсками строго поддерживается. Губернатор Леонтьев. /Дело ден. пол., 4 д-ство, № 4, ч. 30, т. 2, 1905 г./