Стаций Публий Папиний. Фиваида

просите, нет, но взявшись за меч, — иные, чем он мне,
ты передай от меня царю аргосскому речи:
скиптром, который дала справедливая доля, а также
возрасту должная честь, — владею и буду владеть им.
430 Твой же царский престол — наследство жены инахийской,
груды данайских богатств (о, я не завидую большей
роскоши!) ты получил, и ты же при знаках счастливых
в Аргах и Лерне царишь; а мы — в полях каменистых
Дирки и на берегах, стесненных эвбейским прибоем[58],
правим, и нас не стыдит, что Эдип — наш несчастный родитель;
ты же теперь ведешь от Пелопа и Тантала[59] знатных
предков черед, и течет Юпитер родственной кровью
ближе[60]. Ужели снесет привыкшая к пышности отчей
здешний царица очаг, к которому сестры обычно
440 робкие руна несут[61], который когда-то рыданьем
жалкая мать сотрясла и — из мрачных услышанный глубей
только что — старец святой! К тому же и мысли народа
свыклись уже с ярмом: отцов и люда мне стыдно, —
доли неверной они да избегнут, о сменной стеная
власти: им горько служить правителям непостоянным!
Краткий царствия срок народам погибелен: видишь,
ужас какой поразил горожан из-за нашего спора? —
Их ли во власть тебе на верную казнь я оставлю?
Брат, ты гневен придешь. Пусть я пожелаю, но сами —
450 ежели есть в них любовь, за труды благодарная — царства
мне не позволят отдать отцы…» — Не вытерпев дольше,
речи его прерывает Тидей: «Отдашь», — он промолвил
и повторил: «Отдашь, и даже когда бы железный
вал тебя окружил, и новою песней тройные
стены возвел Амфион[62], — ни это, ни стрелы, ни пламя
не помешает тому, чтоб смыл ты дерзость и умер,
пленным венцом бия по земле, завоеванной нами.
И поделом; но скорблю я о тех, не жалеющих крови,
бросивших жен и детей для битвы безбожной, кого ты
460 гибели, ласковый царь, обрекаешь. О, сколькие трупы
и Киферон, и Исмен, напитанный кровью, закружат.
Вот они — долг и великая честь! Но преступности рода
вашего я не дивлюсь, коль рожденья ближайший виновник
брачный покой отца осквернил. Но природа ошиблась:
отпрыск Эдипа — лишь ты, и его преступного нрава
знаки лишь ты, свирепый, несешь! Мы просим о годе… —
впрочем, я мешкаю зря» — уже с порога, отважный,
крикнул и только тогда стремглав сквозь строй потрясенный
выбежал. — Так убегал за Диану Ойнею отмститель[63],
470 вздыбив щетину, блестя клыками гнутыми; вепря
гнал пелопов отряд, вздымая каменья навстречу,
рощи по берегам Ахелоя изрытым срубая.
Вот Теламон на земле, и вот, Иксиона простерши,
он близ тебя, Мелеагр: тогда лишь жалом широким
был он пронзен, и в упорном боку отдохнуло железо.
Сильно собранье смутив, уходит герой калидонский[64]
так зубами скрыпя, словно сам он царства лишился.
Все ускоряет шаги и бросает молящей оливы
ветвь[65], а вслед ему пораженные матери смотрят
480 с верхних ступеней жилищ, и шлют проклятья Ойниду
лютому, и заодно царя про себя проклинают.
Ум у правителя был к злодейству готов и гнуснейшей
хитрости: верных ему молодцов отменной военной
выучки — мздою одних, других подстрекая речами
пылкими — битву в ночи завязать наставляет, свирепый, —
жаждет напасть на посла — от века священное имя! —
и, заманив в западню, сразить негромким оружьем.
Все ради царства — ничто! А какие б уловки нашел он,
если бы брата судьба привела! О, слепая злодеев
490 мысль, о, трусливое зло! — С оружием чернь устремилась,
против единой главы сговорившись, — а можно подумать,
крепость им брать предстоит, упорным ударом тарана
стену крутую крушить. Сплоченные, правильным строем
вытекли все пятьдесят из гордых ворот по порядку.
Слава тебе, если ты удостоен противников стольких!
Путь сквозь чащобу их вел кратчайший, они торопились,
скрытой стезей напрямик пробираясь густыми лесами.
Место злодейств найдено: поодаль от города узкий
ход был между холмов, которые тень от высокой
500 кручи и кряж защищал, зеленеющий лесом нависшим.
Место от взоров укрыв, его для засады природа
Выдумала: рассекла искусно тропой посредине —
скалы — под ними внизу луга и пологие пашни
далью просторной легли; напротив же — выступ жестокий:
прежде сидела на ней летунья эдипова[66]. Бледный,
чудище, лик приподняв, устремив налитые ядом
очи и слипшимися от крови ужасной крылами
оберегая мужей убиенных, в их кости вцепившись

58

Стих 434 …на берегах, стесненных эвбейским прибоем… — Имеется в виду Беотия, отделенная от острова Эвбеи лишь узким проливом Эврипом.

59

Стих 436 …от Пелопа и Тантала… — См. родословие Адраста (табл. II).

60

Стих 437-438 …Юпитер родственной кровью ближе. — Род Адраста восходит к Танталу, сыну Юпитера, и Полиник, породнившись с ним, так же, как и Тидей, принадлежит теперь к более знатному роду, нежели Этеокл, так как прародитель фиванских царей Кадм восходит к Юпитеру только в четвертом колене.

61

Стих 439-440 …сестры обычно робкие руна несут… — В обычае у греков было, чтобы женщины и девушки, даже если они царского рода, пряли шерсть и ткали. Ср. Феокрит. «Идиллии», XVIII, 32 слл. Правда, по свидетельству Ксенофонта («О государстве спартанцев», I), Ликург освободил свободных женщин от этих обязанностей и поручил их служанкам.

62

Стих 454-455 …и новою песней тройные стены возвел Амфион… — См. примеч. к I, 10.

63

Стих 469-476 Так убегал за Диану Ойнею отмститель… — Тидей, в гневе убегающий из дворца Этеокла, сравнивается с калидонским вепрем (ср. Гомер. «Илиада», XII, 146 слл.), который в ярости бежал от преследовавшего его «пелопова отряда». Для того чтобы отметить калидонскому царю Ойнею, который, принося жертвы богам, забыл о Диане, она наслала на страну вепря. Чтобы его убить, по призыву Ойнея прибыли отважные юноши из разных мест Греции, а не только с Пелопоннеса, так что «пелопов» здесь означает вообще «греческий» (ср. Аполлодор. «Мифологическая библиотека», I, 8, 2); вепрь был убит Мелеагром (ср. Гомер. «Илиада», IX, 538 слл.). Стаций излагает миф о Калидонской охоте не совсем традиционно: так, у Овидия Теламон падает не пронзенный вепрем, а споткнувшись о корень дерева («Метаморфозы», VIII, 379; ср. Аполлодор. «Мифологическая библиотека», I, 8, 2).

64

Стих 476 …герой калидонский… Тидей назван калидонским как сын калидонского царя Ойнея, а также потому, что носил на плечах шкуру вепря.

65

Стих 478-479 …бросает молящей оливы ветвь… — Ветвь оливы была знаком мирных переговоров; бросив ее, Тидей тем самым отказывается от дальнейших переговоров.

66

Стих 505-518 …сидела на нем летунья эдипова. — Сфинга. См. примеч. к I, 61 — 87; …сходственным мужем… — т.е Эдипом, который подобен Сфинге и хитроумием и тем, что уже запятнан убийством.