Стаций Публий Папиний. Фиваида

стала пред ними: тотчас попятившись, кони поникли
грозными гривами их. Она же, на самую вагу
грудью опершись, лицо, увлажненное плачами, пряча,
так начала (а меж тем, к стопам госпожи приклонившись,
копи грызли губник адамавтовый, пеной покрытый):
«Значит, ты войны, о тесть[34] драгоценнейший, войны ты, значит,
270 сам же готовишь для Фив и потомков своих истребляешь?
Буйный, ужели тебя ни Гармонии имя[35], ни свадьба —
всех небожителей пир, ни эти вот слезы не сдержат?
Это ль награда за грех? Того ль от тебя заслужила
я за оставленный стыд, и честь, и лемносские цепи[36]?
Что ж, отправляйся! Но к нам вулканово расположенье
не таково, — уязвленный супруг и в гневе нам предан.
Ежели я прикажу, то он близ негаснущих горнов
ночи свои для меня проведет в трудах неусыпных:
с радостью даже тебе он новый доспех и оружье
280 выкует, ты же… — но нет, я камень и медное сердце
просьбами тщусь преклонить! Одно меня мучит, одно лишь
я проклинаю: зачем ты позволил с тирийским супругом[37]
милой породе[38] моей сочетаться на свадьбе несчастной?
Всё бы тебе восхвалять оружием славных тирийцев,
неистребимый их пыл — наследие крови змеиной[39],
род, поколений чредой восходящий к Юпитеру[40]! Мне же
много была бы милей под ситонской Медведицей свадьба,
там, где Борей и фракийцы твои[41]. Иль мало позора
мы испытали, когда Венеры божественной дочерь
290 вдаль уползала[42], следы в иллирийской траве оставляя?
Ныне невинный народ…» — но тут повелитель сражений
слез не сдержал и, шуйцей копье переняв, с колесницы
прянул высокой стремглав и, щитом прижимая, Венеру[43]
стиснул в объятиях и так успокаивал ласковой речью:
«Ты, мой межбитвенный мир[44], святое мое услажденье,
буйного сердца покой! Другим ни бессмертным, ни смертным
власти такой не дано — идти безнаказанно против
дротов моих и моим в сражении яростно ржущим
противостать жеребцам и вырвать сей меч из десницы.
300 С Кадмом сидонским союз достопамятный и уж конечно,
дивная верность твоя — не тешься притворным попреком! —
мной не забыты, — чтоб мне в преисподней дядиной сгинуть[45],
хоть я и бог, и попасть безоружному к теням бесплотным!
Ныне, однако, судьбой предводимый, я должен исполнить
горнего волю отца — ведь негодной деснице Вулкана
было нельзя поручить такую задачу; так смею ль
против Юпитера прать, презирая закон изреченный, —
против него, перед чьей и земля, и небо, и море
речью — вот сила! — дрожат и прячутся столькие боги —
310 веришь? — один за другим?! Но, милая, к сердцу угрозы
горние не принимай! Поскольку приказ этот силой
нам отменить не дано, — то едва под тирийской стеною
битву начнут племена, помогу я союзным отрядам.
Тут не отвергну тебя, вот увидишь, и в поле кровавом
я широко разгорюсь в защиту аргосского дела.
Это — могу, здесь рок — не запрет». — Сказал и направил
нетерпеливых коней с небосвода, — и сверху на землю
мчится Юпитера гнев не быстрее, когда он на снежный
Отрий и кряж ледяной надвигается Оссы арктийской,
320 в туче оружье найдя: летит огневая громада,
грозные божьи неся указы, и гривой тройною
прежде всего небеса устрашает, иль тучное поле
метит, иль топит суда, застигнутые непогодой.
Заново вымерив путь, Тидей данайские пашни
шагом усталым прошел и кручи зеленой Просимны.
Вид его страшен: власы, пропитаны пылью, торчали,
пот почернелый стекал по плечам на глубокие раны,
и воспалились глаза от бессонницы, рот разверзался
в жажде хрипящей, но мысль, о подвигах помня, дышала
330 честью высокой. — Таков возвращается к пастбищам милым
бык после битвы: чужой и своею окрашена кровью
шея, и струи текут по бокам рассеченным к подгрудку,
Но надмевается он утомленною доблестью, гордо
держит побитую грудь: соперник, простертый во прахе,
стонет позорно и тем причиненную боль унимает.
Точно таков и Тидей. Уже города он минует,
что меж Асопом лежат и древними Аргами, — гнев же
прежний не гаснет, и он обстоятельно всем открывает,
как он явился послом от племени греков, о царстве
340 для беглеца Полиника просил, а царь эхионский
злобу, насилие, ночь, коварство, оружие, — вот что
чести взамен предъявил и престол уступить отказался.
Верят народы всему, их перу могучий оружьем

34

Стих 269 …тесть… — Марс назван тестем как отец Гармонии, жены Кадма.

35

Стих 271 Буйный, ужели тебя ни Гармонии имя… — По аналогии со сценой упреков Венеры Марсу (III, 271 — 291) построен Стацием разговор Фетиды с Океаном в «Ахиллеиде», (1, 70 слл.).

36

Стих 274 …лемносские цепи? — См. примеч. к II, 271; ср. «Сильвы», III, I, 132.

37

Стих 282 …с тирийским супругом… — с Кадмом.

38

Стих 283 …милой породе… — Гармонии.

39

Стих 286 …наследие крови змеиной… — потомки спартов, выросших из зубов дракона, убитого Кадмом. См. примеч. к I, 7 — 8; ср. X, 614; Сенека. «Эдип», 587 — 588: «…племя все драконово. Зубов диркейских всходы, грозных братьев рать».

40

Стих 286 …род, поколений чредой восходящий к Юпитеру! — См. родословные таблицы I, II.

41

Стих 288 …фракийцы твои. — Фракия, жители которой славились своей воинственностью, особенно любима Марсом; здесь же находится его дворец (см. VII, 35 слл.), Ср. Вергилий. «Энеида», III, 13; Гомер. «Илиада», XIII, 301; «Одиссея», VIII, 361.

42

Стих 289-290 …Венеры божественной дочерь вдаль уползала… — Ср. I, 227 — 229.

43

Стих 291-293 Лукан. «Фарсалия», III, 189; Овидий. «Метаморфозы», IV, 558 слл.

44

Стих 296-297 Ты, мой межбитвенный мир… — Обращение к Венере у Стация было очевидно инспирировано известными строками Лукреция («О природе вещей» I, 1 слл. и II, 33 слл.).

45

Стих 302-303 …чтоб мне в преисподней дядиной сгинуть, — Ср. слова Дидоны у Вергилия («Энеида», IV, 24 слл.) и Сенеки («Фиест», 1007 слл.); …дядиной… — т.е Плутона — брата Юпитера, дяди Марса и других богов; ср. I, 295: …дяде скажи… (слова Юпитера Меркурию); Стаций, по образцу прежде всего Гомера, сознательно вводит в описания Олимпа и диалоги богов, снижающие бытовые черты.