КНИГА IV
Третий Зефирами Феб[1] растапливал стылую зиму
и по весенней тропе выводил все более длинный
день, когда, наконец, внушенное богом решенье
принято было и рать для битвы злосчастной готова.
Факел горящий тогда над вершиной Ларисы Беллона
левой рукой подняла[2], а правой рукою, нацелив,
мощный взвихрила дрот: звенящий в безоблачном небе,
он пролетел и в берег вошел аонической Дирки.
В стан устремилась затем и, с мужами в златом и железном
10 блеске смешавшись, шумит, наделяет идущих мечами,
гонит коней и к воротам зовет, — не ждут уговоров
храбрые, но внушена и робким недолгая доблесть.
Названный день наступил. Громовнику вместе с Градивом
грудами жертвы легли; но, знамений добрых не видя,
жрец побледнел и внушил притворную войску надежду.
И обступая своих, родители, дети и жены
встали пред ними и их не пускают с высоких порогов.
Слезы без меры текут, щиты орошая и шлемы
скорбно прощающихся, и нельзя оторвать от доспехов
20 семьи любимые: им целовать закрытые шлемы
любо и долу склонять объятьями грозные перья.
Те же, кого лишь булат и самая смерть привлекает,
стон издают и дрожат от рыданьем разбитого гнева.
Именно так мореходов, в простор уходящих далекий, —
ежели Нот — в паруса, и якорь со дна выбирают, —
милая держит рука, и сплетаются длани вкруг шеи[3];
то увлажнившийся взгляд лобзанья тревожат, то моря
необозримая мгла; оставленные продолжают
все же на круче стоять: за бегущими прочь парусами
30 сладко следить, тяжело, что с берега ветер крепчает.
[Все же стоят и корабль со скалы провожают знакомой.]
Первой Молва, но и ты, сокровенная древность вселенной,
вернуться
1
Стих 1
вернуться
2
Стих 5-6