Стаций Публий Папиний. Фиваида

Марсова рядом земля простирается[88] полем широким,
Кадма вместившего сев крутого, который решился —
после родственных битв в бороздах губительных — плугом
первым вспахать целину и взрыхлить увлажненную кровью
пашню. Великим досель земля смятением теней
и среди дня, и в безлюдной ночи, несчастная, дышит,
440 ежели вновь восстают земнородные ради сражений
тщетных, — и в страхе тогда, не кончив начатой вспашки,
пахарь бежит, и к дому быки, обезумев, стремятся.
Здесь прорицатель седой — где столь для стигийских подходит
таинств земля и кровь текущая почве угодна —
сумрачношерстных быков и черных коней[89] заставляет
остановить и к нему подвести отборные выи
стада. Тогда застонал Киферон, сокрушаясь, и Дирка,
а между шумных долин тишина нежданная встала.
Ярые старец рога облек плетеницей зеленой,
450 сам их нащупав рукой, и у входа в знакомую рощу
вакхову прежде всего изобильную девятикратно
влагу склонил над изъятой землей, и вешнего млека
дар, и актейский поток[90], и кровь, влекущую манов;
и доливал он, пока не насытилась почва сухая.
После срубленный лес собирают, и жрец для Гекаты
три повелел костра возвести и столько же — Девам[91],
близ ахеронтовых вод рожденным. И твой, о Аверна
царь[92], до небес высокий костер воздвигся, хоть был он
в ямину врыт; а за ним — для подземной Цереры[93] вздымался
460 жертвенник меньший, с лица и со всех сторон кипарисом
горестным скрытый. И вот — уже со знаком железа[94]
на запрокинутых лбах, орошенных влагой плодовой, —
пали стада на убой. Манто безбрачная тотчас
пробует кровь из наполненных чаш и после, по кругу
трижды костры обойдя, по святому уставу отцову
молвит о жилах живых и недрах, еще не застывших.
После немедля она умещает под черные ветви
жадный огонь. И едва ощутил Тиресий, что хворост
в пламени начал трещать и что, наконец, загудели
470 скорбные груды — ему опалил дыханием щеки
мощный огонь, и жар наполнил пустые глазницы —
он возопил, и костры, трепеща пред глаголом, дрожали.
"Тартара грозный предел, и ненасыщаемой Смерти
страшное царство, и ты, о самый свирепый из братьев[95],
коему подчинены и души, и вечные грешных
вопли, и служат кому глубинного мира чертоги, —
дайте открыться немым укрытиям и Персефоны
строгой бесплотный народ[96] отпустите, направив в просторы
ночи, и челн через Стикс пусть полным назад возвратится.
480 Пусть устремляют свой шаг к обители света не только
маны, — и ты, Персеид, повели благочестный Элисий
толпам покинуть своим, и сумрачный пусть их Аркадец
мощною ветвью ведет[97]; а навстречу — во зле опочивших
(многих вмещает Эреб, и многие — кадмовой крови),
трижды потрясши змеей и тисом зовя их зажженным[98],
дню, о вождь Тисифона, яви, и солнца лишенных
да не прогонит назад устремляющий головы Кербер".
Так он сказал, а затем и старец, и фебова дева[99]
души свои напрягли и бестрепетно оба стояли,
490 в сердце вместив божество; дрожал в неописанном страхе
лишь Эдиподионид, и пророка, поющего ужас,
он то за плечи хватал, то за руки, то за повязки,
то, истомившись, просил прекращения священнодейства.
Сходно у логовища в чащобе лесов гетулийских
льва, раздражая его неистовым криком, охотник
ждет, душою крепясь и сжав в ладони вспотевшей
дрот; леденеют уста, шаги трепещут от страха:
выскочит кто и каков? — и льва по ужасному рыку
воображая, его измеряет слепящим смятеньем.
500 Тут, поскольку досель не явилися тени, Тиресий
молвил: "Клянусь, о богини, кому сей огнь насыщал я
и над разрытой землей проливал кархесии шуйцей[100], —
более не потерплю промедленья! Ужели взываю
тщетно? — Появитесь вы, коль велит фессалиянка воплем
буйным иль вас призовет колхидянка, скифской отравой
напоена[101], — и, дрожа, побледнеет трепещущий Тартар.
Я же для вас не указ, раз вы вознести не хотите
трупы пред нашим костром и урны воздвигнуть с костями
древними, и оскорбить и неба богов, и Эреба —
510 тех и других — и сюда, ради ликов, железом лишенных
жизни, явившись, принять принесенные недра закланных.
Немощных лет и чела моего омраченного тучи
не презирайте, прошу: и мы разгневаться можем.
Знаю я все имена и знаки, которых бойтесь,

88

Стих 434-442 Марсова… земля простирается… — См. примеч. к I, 7.

89

Стих 445 …сумрачношерстных быков и черных коней… — См. примеч. к I, 506. Ср. Вергилий. "Энеида", VI, 243.

90

Стих 451-453 …изобильную девятикратно влагу… — Возлияния совершались из молока, меда, крови; …над изъятой землей… — поскольку возлияние совершается подземным богам; …актейский поток… — мед.

91

Стих 456 …Девам… — Фуриям.

92

Стих 457-458 …Аверна царь… — Плутон.

93

Стих 458 …для подземной Цереры… — т.е. Прозерпины, дочери Цереры.

94

Стих 460-461 …кипарисом горестным… — кипарис был посвящен Плутону и служил знаком траура. Ср. Плиний. "Естественная история", XVI, 33; …со знаком железа. — скот, отобранный для жертвоприношения, метили ножом. Ср. Вергилий. "Энеида", XII, 173.

95

Стих 474 …самый свирепый из братьев… — Плутон.

96

Стих 477-478 …Персефоны… народ… — тени умерших.

97

Стих 482-483 …сумрачный… Аркадец мощною ветвью ведет… — Меркурий; "мощная ветвь" — кадуцей. См. примеч. к I, 306 и II, 70.

98

Стих 485 …трижды, потрясши змеей… — Ср. I, 113; …тисом зовя их зажженным… — факел из тиса, дерева, сок которого смертелен; постоянный атрибут Фурий.

99

Стих 488 …фебова дева… — Манто.

100

Стих 502 …кархесии… — (греч.) высокие, расширяющиеся бокалы с ручками во всю длину; …проливал… шуйцей… — жертвенный сосуд полагалось выливать левой рукой, перевернув его в левую сторону.

101

Стих 505-506 …колхидянка, скифской отравой напоена… — Ср. образ Медеи-колдуньи в кн. VII "Метаморфоз" Овидия.