Стаций Публий Папиний. Фиваида

даже когда бы ты нес Гиганта, который с тобою
570 сросся[64]". — Копье, трепеща, летит и входит в отверстый
чудища зев, языка трехжального узел пронзает,
и над торчащим хохлом — главы блестящим отличьем —
дрогнув и соком насквозь пропитавшись черного мозга,
входит в толщу земли. Едва лишь боль охватила
долгая каждый сустав, — как змей стремительным кругом
дрот обежал и, вырвав, унес в потаенные божьи
храмы и здесь, бременя великою тяжестью землю,
жалобный дух испустил на алтарь своего господина[65].
Вами оплакан он был, раздраженная родственной Лерны
580 топь и весною цветы рассыпать привычные Нимфы;
полем немейским, где он проползал не однажды, и вами,
о поселенцы лесов и тростник преломившие Фавны[66].
Сам от эфирных высот тогда же потребовал было
дротов Юпитер: уже облака и тучи сходились,
но — невелик был гнев божества и для дротов мощнейших
он Капанея хранил; лишь от молнии брошенной ветер
вдруг налетел и ему опалил оперенье шелома.
Только змея уползла, как лемниянка все обежала
поле, несчастная; вдруг, побледнев, на холме невысоком
590 издали видит траву, окропленную каплями крови.
Бег устремляет туда, обезумев в тоске несказанной,
и преступление зрит, — на землю гиблую рухнув,
словно перун, ни слов над недавней добычею смерти
не проронила, ни слез: лишь горькие множит лобзанья
и, обнимая дитя, души живое биенье
жаждет найти. Но ни лик, ни грудь не осталися целы,
содрана кожа, видны некрепкие кости, суставы
детская кровь залила, младенец — рана сплошная.
Так, когда разорит гнездо и потомство летуньи
600 медленный змей[67], заползший на дуб с густою листвою,
та, возвратись, тишине беспокойного дома дивится
и замирает над ним, и из клюва, сведенного скорбью,
собранный корм уронив, одну лишь видит на древе
кровь и разбросанные по жилищу плетеному перья.
Только когда прижала к груди останки младенца,
бедная, и оплела их прядями, — голос страданью
путь лишь тогда проложил, и в слове вылились стоны:
"О, обездоленной мне сыновей моих сладостный образ,
о Архемор, для меня, отчизны лишенной, утеха,
610 рабской судьбины краса! Почто, моя радость, сгубили
злобные боги тебя? С тобой, уходя, я рассталась
только что: был ты резов и ползал, траву приминая.
Где ж твой сияющий лик? Слова, с которыми голос
сладить еще не умел? И смех, и мне лишь понятный
лепет? А сколько же я про Арго и про Лемнос рассказов
пересказала тебе, баюкая жалобой долгой!
Так утоляя печаль, уже я младенца питала
из материнских сосцов, молока сиротливого горький
дождь на раны твои изливающих ныне напрасно.
620 Знаю: то — воля богов. О ужасного сна предсказанье,
страхи ночные; ведь мне — как всегда, грозящий бедою —
призрак Венеры предстал… Однако виновны ли боги?
Я ль не сама — для; чего признанья страшиться пред смертью? —
бросила судьбам тебя… — но каким же безумьем влекома?
Так ли забывчива я, чтоб забыть о толикой заботе?
Отчие беды пока я вещала, любуясь корнями
славы своей — благочестьем своим и верностью вящей! —
Лемнос, тебе заплатила я дань! Где змей смертоносный, —
молвите мне, о вожди, в благодарность за злую услугу
630 и за рассказ! Или сами меня сразите железом,
чтобы скорбящих господ не пришлось мне увидеть, врагине,
и Эвридики, дитя потерявшей, — пусть мне и не меньше
больно, чем .ей. Но это ль сложу злополучное бремя
к ней на колени? Меня подземные глуби ужели
прежде не скроют?" — Сказав, с оскверненными перстью и кровью
ликом, она вкруг великих царей неотступно металась,
молча печальных прося расплатиться с нею за воду.
Мигом внезапный под кров Ликурга-священнодея[68]
вестник приспел и жреца и жилище наполнил слезами.
640 Жрец же с вершины святой персеевой кручи[69] вернулся,
где, рассмотрев, он принес Громовержцу сердитому жертвы,
а возвращаясь, главу поражал, ради недр разъяренных[70].
Оный себя охранял от участья в аргосском походе:
сам он пылал, но держали его обряды и храмы. ,
Он не забыл ответы богов и остереженья ,.
давние, помнил и глас, из священных глубин прозвучавший:
"Первым, Ликург, тебе погребать в диркейском сраженье".
Этим тревожась, крушась пропылившим поблизости Марсом,
он устыжался трубы и в поход обреченный стремился.
650 Тут — да спасут небеса! — приносит фоантова дочерь[71]
(и провожатые с ней) останки, а мать — им навстречу,

64

Стих 569-570 …даже когда бы ты нес Гиганта, который с тобою сросся. — т.е. если бы ты был Гигантом, так как у гигантов вместо ног было тело змеи. Ср. Овидий. "Фасты", V, 37.

65

Стих 578 …своего господина. — Юпитера.

66

Стих 582 …тростник преломившие Фавны. — Фавны считаются создателями свирели.

67

Стих 599-604 Так, когда разорит гнездо и потомство летуньи медленный змей… — Ср. XII, 15 слл.

68

Стих 638 …Ликурга-священнодея… — Ликург был жрецом Юпитера.

69

Стих 640 …персеевой кручи… — т.е. Афесанта. Ср. III, 633.

70

Стих 642 …главу поражал из-за недр разъяренных. — Ликург сокрушался из-за неблагоприятных гаданий.

71

Стих 650 …фоантова дочерь… — Гипсипила.