вдруг устремился, нырнув плечами, и тот — повалилсявниз головой, а когда он вставал, — юнец вероломныйснова направил удар и — сам побледнел от успеха.Крик инахидов взлетел, поражая и берег, и рощу.Тут же Адраст, увидав, что тот, с земли подымаясь,длани занес и готов свершить нестерпимое, кличет:"Быстро, молю, друзья, он взбешен, его удержите,810 медлить нельзя, он взбешен; несите и ветвь, и награды:вижу, теперь он уже не отстанет, пока не наполнитмозгом исторгнутым рта, — уведите от смерти лаконца!"Мигом Тидей рванулся, за ним — послушен приказу —Гиппомедонт, но оба — с трудом прижимают и держатобе руки и смиряют его многословной мольбою:"Ты победил, уходи! Даровать слабейшему сладкожизнь: он ведь наш, он союзник в войне…" — но тот не сломилсяи, отшвырнув рукою и ветвь[99], и назначенный панцырь,так завопил: "Дозвольте! Ужель я пылью густою[100],820 кровью ужель этих щек, которым столько обязансей полумуж, не покрою и труп не отправлю в могилу,обезобразив, дабы зарыдал эбалийский наставник[101]?"Так говорит, но его, спесивца, который победыне признает, уводят друзья; а Лаконяне хвалят,громко угрозам смеясь, питомца Тайгетской вершины[102].Многообразье похвал и сознание доблести душатмукой великой давно Тидея, могучего сердцем.Он ведь и диск отменно метал, и взапуски бегал,цестами бился других не слабей, но его особливо830 радовал труд умащенной борьбы: в ней отдых от Марсаон обретал и ею свой пыл разряжал браненосный,силою на берегах Ахелоя мерясь с мужамимощными, где божество[103] счастливые метит палестры.Тотчас, едва призвала, вдохновляя, борцовская славаюношей, с плеч этолиец[104] сорвал покров, наводящийужас — отчий наряд — кабана. Супротив обнажаеткрепкое тело[105] хвастун Агилей клеонейского корня,столь же, сколь Геркулес, громаден: крутыми плечамиввысь возносясь, он превосходил человека, негодный,840 крепок же менее был и мощью отцу не равнялся, —пышного тела его расплывались дряблые членыс вялою кровью. Ойнид потому и надеялся только,дерзкий, что равного он одолеет, — хоть сам он казалсямаленьким, но и костяк был тяжел, и руки в суставахнеодолимы: такой не вмещала доблести в меньшемтеле и сил таковых заключать не дерзала Природа.Кожу масла услад приобщив, на средину равниныкаждый стремится, и там облачаются в пригоршни пыли[106],после песком рамена одно за другим осушают.850 Шею в плечах утопив, выставляют широким захватомруки, и тут же Тидей уловкой равняет с собоюи наклоняет вперед Агилея высокого, хитрый,спину свою изогнув и колени к песку пригибая.Словно альпийских высот властелин, кипарис, наклоняетдолу вершину, едва держась под напорами Австровсилою корня, и льнет к земле, постоянно готовыйвновь устремиться назад — в просторы эфирного свода, —именно так Агилей высочайший огромное телосам изогнул и сложился вдвойне пред врагом невеликим.860 Руки меняя[107], он то ему темя заденет, то плечи,бок, или шею, иль грудь, иль увертливых голеней кожу.Или, надолго сцепясь и упершись в захвате взаимном,станут и вдруг разорвут, разъярившись, пальцев оковы.Иначе стада вожди, быки-соперники, грозныйбой затевают: стоит прекрасная в поле телицаи победителя ждет, а те — встречают ударыгрудью упорной, им страсть — и стрекало, и ран врачеватель.Так, сцепляя клыки, как молнии, сходятся вепри,так в мохнатых тисках медведи сжимают друг друга.870 Мощь сохраняет Ойнид: ни солнце, ни пыль не сломилисилу его, и тверда, и туга, бугрясь над литымимышцами, кожа. А тот — уже поддается истоме:сбито дыханье и ртом, запыхавшись, хватает он воздух,и омывает песок налипающий пота потоком,и подпирает себя, украдкой цепляясь за землю.В схватке подвижней Тидей: обманом — на шею нацелясь —к голени ринулся, но — не смогли довершить начинаньяи промахнулись его короткие руки; — тот крутобросился сверху и, всей навалившись громадою, спрятал880 смятого. — Именно так иберийских холмов испытатель[108]в недрах пещеры и день, и жизнь навек оставляет,если поля задрожат, всколыхнувшись, и рухнет внезапнотреснувшая земля; и лежит, сокрытый гороюсевшею, труп и — разбит и расплющен всецело — не можетзвездам родным возвратить души вознегодовавшей.Но расторопней Тидей и душою и мужеством выше.В тот же миг, ускользнув от тенет и чудовищной ноши,он простака обошел и успел со спины ухватиться:сразу оплел и бока, и живот узлом неразрывным,890 тут же колени прижал к поджилкам и — как ни пыталсятот от захвата уйти и сбоку десницу просунуть —дерзостно груз, ужасный на вид и невероятный,поднял. — Доносит Молва: объят Геркулеса руками,так ливиец терпел земнородный, когда, уличенныйв хитрости, поднят он был: упасть не надеется большеи прикоснуться к земле даже краем стопы он не может.Шум поднялся, и радостный плеск учинили отряды.Тут он врага, раскачав на весу, отпускает нежданно,набок обрушивает и, бросившись вслед за упавшим,900 шею десницей теснит и пах прижимает коленом.Натиску тот уступал, противясь единою честью.Но уж и грудь на земле, и весь он распластан на брюхе, —долгое время лежит, потом подымается, жалкий,и остаются следы позора, хранимые пашней.Пальму в деснице, доспех блестящий — награду за битву —в шуйце неся, Тидей: "Как будто бы и не терял якрови немалую часть — вы знаете — в поле диркейском!Где они — раны сии, недавние Фив договоры?" —Молвил и, всем показав, награды славные отдал910 спутникам, а Агилей и не глянул на панцырь добытый.Есть и готовые в бой вступить с обнаженным железом.Вышли уже, доспехи надев, Агрей Эпидаврскийи не гонимый еще судьбою диркейский изгнанник[109].Но запретил Иасид: "Для смерти — будет раздолье,юноши, — так что храните свой пыл и лютую жаждулить супротивную кровь. А ты, которого радимы от любезных ушли городов и дедовых весей,битвы допрежь, умоляю, не дай толикой поблажкислучаям злым и мольбам — божества да избавят нас! — братним". — 920 Так говорит и шеломами их золочеными дарит.После велит оплести чело крутое у зятя —да не бесславен уйдет — и его объявить громогласноФив победителем, но — вслед Парки зловеще пропели.Тут призывают вожди и Адраста своими трудамичин состязанья почтить и этим последнюю жертвукруче могильной принесть. Дабы всем видам победыбыли причастны цари, — шумят, чтоб ликийские стрелыон разослал или тучи пронзил трепещущим древком.С радостью тот уступает, с холма зеленого в поле930 сходит, толпой окружен знатнейших юношей. Следоморуженосец несет — как приказано — легкие тулыи тетивы: решено одолеть простор необъятныйлётом стрелы и раной настичь предназначенный ясень.Как отрицать, что от тайных причин предвещанья исходят?Смертным рок их открыт: ужасно взирать, ибо гибнетто, что надежда сулит в грядущем; случайностью знакисклонны мы счесть, — так множит Судьба погибели силы.Поле измерив, на миг стрела роковая коснуласьдрева[110] и — ужас очей! — сквозь только что пройденный воздух940 вспять устремилась и вот, с конца до начала обратныйвыполнив путь, возле уст знакомого тула упала[111].Кривотолкуют вожди: одни облаков иль высокихНотов набег усмотрели; другим показалось, что крепкимдревом отбита стрела. — Конец небывалый глубокоспрятан, и явлено зло; один лишь вернется из битвы[112], —скорбный возврат роковая стрела господину сулила.